— Я здесь, чтобы вам помочь и, похоже, подыскать вам занятную работу… Вы любите цветы… так вы сказали по телефону…
И тут она вдруг ожила. Пальцы судорожно вцепились в простыню. Она повернула лицо к Лобу, и его словно хлестнул напряженный взгляд голубых глаз.
— Он утверждал, что, кроме него, там никого нет, — пробормотала она, — другой… толстый…
— Мсье Флешель?
— Он солгал.
— Да нет, — возразил Лоб. — Я оказался по чистой случайности и в качестве наблюдателя.
— Он солгал, — повторила Зина. — Все вы лжете. Уходите.
Лоб встал.
— Даю вам слово, что… Она закрыла уши ладонями.
— Нет… нет… Оставьте меня в покое.
— Меня обзывают лжецом впервые в жизни, — сказал Лоб. — Знаете, я не собираюсь навязываться.
Он направился к двери. Зина, закрыв глаза и сжав губы, медленно качала головой, словно изнывая от нестерпимой боли. Лоб вышел из палаты. Он поклялся себе впредь никогда не переступать порога этой комнаты. Какая идиотка! Не хватает воспитания хотя бы на то, чтобы притворяться любезной!
В коридоре он столкнулся с медсестрой и остановил ее.
— Как она ведет себя с вами?
— Она такая милашка! — ответила та. — Боится лишний раз побеспокоить. Никогда ничего не попросит. Сущий ангел!
Лоб так и остался стоять посреди коридора. «Все насмехаются надо мной, — думал он. — Я разбиваюсь в лепешку. Трачу свое драгоценное время. А меня обвиняют во лжи. Ничего себе — ангел!…»
Лоб все еще усмехался, садясь в машину. Ангел! Вместо того чтобы вернуться в отель, он, лавируя в пробке, направился в полицейский участок. Возможно, Менго сможет ему сообщить, откуда же взялась эта Зина. В любом случае договоренность с Нелли отпадает. В особенности с Мари-Анн — такой утонченной, благовоспитанной! Девушка, которую подобрали невесть где! Он вел себя хуже чем невежливо, бестактно. Лучше сразу, незамедлительно дать задний ход, позвонить на фабрику и принести извинения.
По счастью, Менго оказался на месте. Он принял Лоба в тесном, накуренном кабинетике.
— Я уже получил кое-какую информацию, — сказал он. — Садитесь, пожалуйста.
Он включил вентилятор.
— Снимите пиджак. Не стесняйтесь. У нас так заведено.
Порывшись в бумагах, он извлек листок с машинописным текстом.
— Вот… Начнем с того, что она и в самом деле дочь того физика, о котором вы упоминали. Он состоял профессором Страсбургского университета. В 1944 году был выслан и, естественно, пропал без вести. Вероятнее всего, погиб в Дахау. Француз по рождению, поскольку ее бабушка и дедушка получили французское подданство. Очевидно, в 1901 году они поселились неподалеку от Лилля. Имели ферму. Их сын учился в Лилле, затем в Педагогическом институте в Париже. Отец прошел по конкурсу на замещение должности преподавателя лицея, защитил докторскую диссертацию, заведовал кафедрой физики в Страсбурге. Неплохо для своих неполных тридцати пяти! Здесь упомянуты некоторые из его ученых трудов… Это не для моего ума-разума.