– Да.
– И после этого Дебора в неприличной спешке выскочила замуж за Ричарда Мейнарда, а семь месяцев спустя родила ребенка, не так ли?
– Вы хотите сказать?.. – Ахнув, няня возбужденно хлопнула себя ладонью по щеке. – Вы хотите сказать, что отец ребенка – Бенджамин?!
В карих глазах Мауд светилось торжество. Такого славного скандала, пожалуй, не было с прошлого Рождества, когда молодого господина Тома видели нежно держащимся за руки со своим приятелем-студентом.
– Хотелось бы мне знать, что скажет Дженна, когда услышит об этом?
Веем своим видом демонстрируя, что ей известно нечто такое, о чем не догадываются остальные, мамаша Мауд, понизив голос, сказала:
– Я не думаю, что Дженне вообще понадобится что-либо говорить.
– Что это значит?
– Много лет назад у меня был… племянник. Он умер.
Показалось ли служанке, или Мауд действительно запнулась перед словом «племянник»?
– И что же?
– Я всегда считала, что его сглазила тетка Дженны, Алиса Кэсслоу.
– И что вы сделали?
Мауд, казалось, чувствовала себя немного не в своей тарелке.
– Ну, это было не мое дело. Но я убеждена, что тогда столкнулась с нечистой силой. И уверена, что теперь дьявол вселился в племянницу Алисы Кэсслоу, и это с его помощью она заставила Бенджамина Миста в нее влюбиться.
– Значит, Дебора была вынуждена выйти замуж за хозяина Мейнарда, когда Мист бросил ее беременную?
Мауд победно взглянула на собеседницу.
– Ну, конечно. Теперь, когда Мейнард обнаружил обман, недолго осталось ждать, чтобы вся правда вышла наружу.
– Да смилостивится Господь над всеми ними!
– Аминь, – елейным голосом отозвалась Мауд.
Как обычно объезжая окрестности по своим надобностям, плотник удивлялся, отчего вдруг он стал предметом столь бурного интереса со стороны окружающих, и предположил, что его заметили, когда он вез Дебору к дому ее брата. Бенджамина не очень-то волновали пересуды сплетников, коль скоро Дженна не верила им, но, средь бела дня увидев в дверях своего дома Дебору, он почувствовал себя весьма неловко.
В этот день он неожиданно рано вернулся домой и, насколько ему было известно, об этом еще никто не мог знать. Но Дебора, судя по всему, знала, и теперь стояла перед ним, красивая, как никогда, глядя на него со странной улыбкой, причудливо изогнувшей ее губы.
– Я пришла поблагодарить тебя за то, что ты тогда помог мне.
«Ее голос звучит не так, как всегда, – отметил Бенджамин, – в нем появилась загадочная, соблазни тельная хрипотца».
– Заходи. Как ты узнала, что я дома?
– Я видела, как ты ехал напрямик через лес, и решила зайти.
Что-то в манерах девушки смущало Бенджамина, но было уже поздно: держась притворно скромно, она вошла в комнату и уселась в его любимое кресло, подняв к нему лицо, столь похорошевшее с того дня, когда он в последний раз видел его красным и распухшим от слез.