Но это было невозможно.
Более того, поймав сегодня ее взгляд, он с раздражением понял, что Дженна находится в отрешенном состоянии, когда ей уже все равно, что с ней будет. Она даже не прислушивалась к судебной процедуре. За одно это Ричард готов был растерзать ее.
Фермер встал и достал с полки еще одну бутылку, чтобы прихватить ее в постель. Он будет лежать в тепле, наслаждаться выпивкой и размышлять, на ком бы ему теперь жениться. В этот момент Ричард почувствовал озноб – в доме вдруг почему-то стало очень холодно.
– Будь ты проклята, Смуглая Леди, – выругался он. – Сегодня у меня нет настроения играть с тобой. Оставь меня в покос и убирайся!
Мейнард начал подниматься по той самой лестнице, где когда-то впервые увидел ее.
– Убирайся к черту, – еще раз повторил он.
Внезапно она возникла прямо перед ним. Прядь черных волос выбилась из-под чепца и упала на лицо. Ричарда в который раз поразила и ее красота, и бесконечная печаль.
– Прочь с дороги, – пробормотал он.
Она не двинулась, и у Ричарда по спине впервые пробежал холодок страха.
– Исчезни! – уже громче приказал он.
Не сводя с него скорбных глаз, привидение подняло руку, и Ричарду показалось, что в ней мелькнул серп. Он знал, что Смуглая Леди не может причинить ему вреда, что это бестелесный призрак, видение, явление из другого мира, но уже не мог бороться с охватившим его безрассудным, неимоверным страхом. Он повернулся, чтобы бежать от нее, но его непослушные ноги вдруг подкосились и разъехались в разные стороны.
С душераздирающим воплем Ричард рухнул головой вниз и пролетел вдоль всей лестницы, с силой ударившись головой о ее подножие. Раздался отвратительный хруст – это сломалась его шея. Воцарилась тишина. Смуглая Леди, рыдая, соскользнула вниз по лестнице и, пролетев мимо распростертого тела, навсегда покинула Бэйнденн.
Утренний туман медленно рассеивался, уступая место яркому, кричащему солнечному свету, так не соответствующему предстоящему печальному действу. Вокруг Хоршемской тюрьмы уже собралась шумная, гогочущая, настроенная как следует насладиться ожидаемым зрелищем толпа. Разносчики предлагали свой товар, дети играли, женщины сосали конфеты. Ярмарочный вид и запах толпы вызывал у Бенджамина отвращение. Происходящее до ужаса походило на некий праздник; шарманщик привел обезьянку на серебряной цепочке, а один предприимчивый лоточник торговал черноволосыми куклами с веревкой вокруг шеи и ярлыком «Ведьма» на груди. С каким удовольствием Бенджамин поубивал их всех, если бы мог! Не в силах оставаться среди этого сброда, он вошел в трактир, чтобы хоть чуть-чуть притупить свои чувства алкоголем. Он еще стоял у прилавка, когда разноголосое «О-ох!» толпы сообщило ему, что ворота тюрьмы распахнулись. Оказавшись на самом краю людского моря, Бенджамин вынужден был силой проложить себе дорогу и, наконец, окровавленный и задыхающийся, оказался у ворот, откуда как раз выезжала телега с приговоренными.