Она недоуменно повернулась.
– Что?
– В крыше сто тринадцать отверстий, – объяснил Ричер.
– Замечательно. А времени сейчас сколько?
– Половина четвертого по центральному поясному времени.
Холли перевернулась на бок. Прижалась к ричеру. Положила голову ему на правое плечо. Закинула ногу ему на бедро. Колено Ричера оказалось зажато между ногами Холли.
– Сегодня среда, так? – спросила она.
– Среда, – подтвердил Ричер.
Ему нечасто приходилось наслаждаться такой физической близостью с женщиной. Тело Холли было гибким и атлетическим. Упругим, но нежным. Молодым. Приятно пахнущим. Забываясь, Ричер наслаждался этим ощущением. У него участилось дыхание. Однако он не обманывал себя по поводу чувств Холли. Она прижималась к нему, но делала это для того, чтобы дать отдых больному колену, чтобы не скатиться с узкого матраса на пол.
– Пятьдесят один час, – с тоской произнесла Холли. – Вот уже пятьдесят один час я не видела неба.
Сто тринадцать – простое число. Его нельзя получить, перемножив два целых числа. Вот число сто двенадцать можно получить, умножив пятьдесят шесть на два, или двадцать восемь на четыре, или четырнадцать на восемь. Число сто четырнадцать можно получить, умножив пятьдесят семь на два, или девятнадцать на шесть, или тридцать восемь на три. Но число сто тринадцать простое. Оно не имеет целых делителей. Число сто тринадцать можно получить, только умножив сто тринадцать на один. Или выпустив в крышу заряд дроби.
– Ричер, я начинаю беспокоиться, – призналась Холли.
Пятьдесят один час. Число пятьдесят один не является простым. Его можно получить, умножив семнадцать на три. Трижды десять будет тридцать, трижды семь будет двадцать один, тридцать и двадцать один будет пятьдесят один. Это не простое число. Оно имеет целые делители. Подтянув левой рукой цепь, Ричер обнял Холли, прижимая ее к себе.
– С тобой все будет в порядке, – убежденно заявил он. – Тебя не тронут. Ты для похитителей представляешь большую ценность. Они с тобой ничего не сделают.
Ричер ощутил, как Холли покачала головой. Всего один раз, но решительно.
– Я беспокоюсь не о себе. О тебе. Ты-то представляешь какую-нибудь ценность?
Ричер промолчал. На это ему нечего было ответить. Холли заморгала, и он ощутил прикосновение ее ресниц к коже своей груди. Грузовик с ревом несся вперед, быстрее, чем ему хотелось. Водитель выжимал из машины больше того, на что она была рассчитана.
– Поэтому я начинаю беспокоиться, – повторила Холли.
– Ты присматривай за мной, а я буду присматривать за тобой, – успокоил ее Ричер.
– Я тебя ни о чем не прошу.