Пока он перечисляет технические подробности, я, чтобы сделать ему приятное, раздвигаю губы.
Надо сказать, обязательный в нашей Организации «тренинг счастливой улыбки» я закончила с оценкой «отлично». У меня были лучшие успехи в группе – пять баллов за искренность, пять за гармоничность, четыре – за умение пользоваться полученными навыками. Вообще, люди говорят, что у меня положительная улыбка. Я пользуюсь ею на полную катушку. Включаю в случае необходимости невидимый тумблер в мозгу, персонально ответственный за искренность выражения, и люди покупаются -оттаивают, проникаются доверием, тепленькими идут ко мне в руки… В конце концов, улыбка – это всего лишь обыкновенное сокращение лицевых мышц, и не стоит ему приписывать того особого значения, на которое так любят упирать романисты и психологи.
Включаю улыбку для Володи. Тот польщенно усмехается в ответ. Он гордится новой машиной, гордится тем, что ее доверили ему, гордится, наконец, мной, своим шефом.
– …Ваш статус в последнее время настолько повысился, что вас просто обязаны были обеспечить… Это мне сам управляющий хозяйством сказал, – сообщает он. Думает, что мне будет приятно. Мне приятно – только чтобы ему стало приятно.
Машина резко виляет вправо, шофер ловко выруливает в узкий просвет между замешкавшимися машинами, отчаянно тормозит, когда этот просвет опасно сужается через несколько метров, и – точно вписывается в образовавшееся на долю секунды пространство. От резкого торможения тошнота подкатывает к горлу.
– Видите, какая маневренная? – хвастается Володя. – А какие тормоза мягкие, а?..
Киваю.
– Ну, как там Блэкуотер? Как там Америка? – через минуту интересуется он.
Включаю улыбку. Любопытно, он спрашивает об этом по личной инициативе или по инструкции особого отдела?
– Чудно! – на всякий случай отвечаю коротко. – Все было просто замечательно.
– Покажете орден, а, Марина Леонидовна? – просит он, на долю секунды поворачивая грубо вытесанную голову на основательной шее, красной и жилистой.
Достаю из сумочки небольшую коробку, протягиваю ему.
Несколько секунд он разглядывает ее, а потом с разочарованным вздохом возвращает сокровище обратно. Произносит, но тщательно, тщетно маскируя свое разочарование:
– Это и есть «Золотой Дэн»?
– Да, это и есть «Золотой Дэн», – повторяю я со сдержанной гордостью, – высший орден Организации.
– А он действительно золотой? Из чистого золота?
– Нет, напыление, – усмехаюсь углом рта и по-свойски замечаю: – Но, честно говоря, мне пришлось писать чистым золотом, чтобы его заработать.
Машина сворачивает в переулок к офису.