Наконец Колычев вылезает из вездехода и подходит к носу, на котором восседает наша научная мысль.
— Ну, спасибо, — сквозь зубы цедит он. — Не забуду гостеприимства, товарищ Лихоман.
Лихоман продолжает невозмутимо болтать с Виталием Павловичем. Колычев, потоптавшись, быстро идет к вокзалу.
— Ну-ка, Федя, посигналь нашим, — говорит командор. — Обедать пора.
Свирепая сирена разрывает сонную тишину безлюдного поселка.
Вот и все, инцидент исчерпан. И все молчат, будто ничего не произошло. А я весь день хожу съежившись, и в душе словно треснуло что-то и — царапает. Сто раз мою руки и не могу отмыть режущее прикосновение потной щеки.
Я жду трудного разговора. Сознательно верчусь на глазах, пристаю с вопросами: Лихоман ровен и невозмутим, как всегда. И когда я с облегчением решаю, что все миновало, он подзывает:
— Объясняйся.
— А что объяснять, Юлий Борисыч? — При разговоре присутствует Виталий Павлович, и мне легче. — Сами все слышали.
— Слышал. Но бить не торопился, как ты мог заметить.
— Хотя следовало, — осторожно вставляет Виталий Павлович.
Золотце ты мое румяное!
— Не ломай педагогику, Виталий, — хмурится командор. — Кулак, — это что, единственный аргумент?
— Нет, но… С такими, Юлий Борисыч, лучше кулаком.
— В присутствии ребят, которые пальцем тебя тронуть не дадут?
— А при чем тут ребята? При чем?.. Вы думаете, я без ребят испугался бы, да?
— Ну и измолотил бы он тебя.
— Ну и пусть!..
— Прав он, Юлий, — улыбается Виталий Павлович.
— Ну ладно, прощаю, — великодушно говорит командор. — Ситуация оправдывает. Но если ты еще раз выкинешь такой фортель — спишу с испытаний. Запомнил?
— Запомнил.
— Иди. Стоп! Вождением будешь заниматься сегодня со мной. Скажи, чтобы готовили машину. Березин не поедет.
Выезжаем втроем. Находим простор, и Лихоман вылезает из машины. Насвистывая, бродит по высохшему болоту и втыкает в кочки ольховые ветки.
— Что это он строит? — интересуется Виталий Павлович.
Лихоман возвращается:
— Можете отдохнуть на грешной земле.
Слезаем. Лихоман занимает место водителя и трогает машину. Не снижая скорости, проходит по болоту, аккуратно объезжая натыканные в шахматном порядке ветки. Вдали разворачивается и точно так же возвращается к нам.
— Слалом! — улыбается Виталий Павлович. — Почти. Геннадий, давай.
Первая передача, как назло, включается с поросячьим визгом, но я все-таки трогаюсь. С грехом пополам перехожу на вторую, миную ветку, тяну рычаг и никак не могу уловить фиксацию плавного поворота. Дергаю, понимаю, что опоздал, сбрасываю скорость и разворачиваюсь на тормозах, как трактор. Да, красиво не получилось, и до Лихомана мне еще далеко. Медленно проползаю дистанцию, ломаю три ветки и возвращаюсь.