Говоря о "Селене", нельзя не сказать подробнее о содержании ее выпусков, последовавших вслед за первым. Произведения, опубликованные в альманахе, в целом, объективно отражали текущий литературный процесс 20-х, часто находясь в эпицентре газетных и журнальных споров.
Романы "Старт" Даниила Крептюкова (вып. 2, 1921), "Возвращение Гельмута Саса" Сем.Шпаныря (вып.З, 1921), -"Лунное затмение" Леонида Полярного (вып.4, 1922) и большая повесть Александра Зайцева "Разворот" (вып.9, 1924) стали довольно заметным явлением в литературной жизни России. (К примеру, "Лунное затмение" сочли своей обязанностью отрецензировать в "Правде", в "Рабочей газете", в журналах "Молодая гвардия" и "Литература и революция" такие заметные критики, как Войтоловский, Ангарский, Друзин и Дейч). Произведения эти талантливо развивали темы, внедренные в читательский обиход Обольяниновым: путешествия на Луну, возможность существования на Луне разумных существ (организовавших свои социумы по законам той или иной политической системы), разработка недр спутника Земли и т.п. Никто из авторов, похоже, не сомневался, что осуществление "лунного перелета" - дело весьма недалекого будущего, и потому о проблемах грядущего авторы писали как о практически решенных, когда завершение работы тормозится только из-за незначительных деталей. Такая деловитость - на грани "конструктивизма" - публикуемой в "Селене" фантастической прозы производила впечатление.
Подготовка космического старта (в романе Д.Крептюкова) была показана всего лишь как будничная "часть общепролетарского дела": быт завода "Лунный скороход", нарисованный автором с большим знанием реалий, был "фантастически"-узнаваем, а сама цель (достижение поверхности спутника Земли) придавала тяжелому производственному труду высокий смысл, мелким конфликтам - принципиальную многозначность, неосмысленным и корявым железкам - облагороженный облик будущих частей ракетоплана. Сергей Королев, в юности жадно читавший каждый выпуск "Селены", позже вспоминал о том, что тогда "был абсолютно уверен: ракета на Луну уже практически готова. И мечтал хотя бы учеником попасть на "Лунный скороход" и успеть до старта поглядеть на корабль "Стремительный", а, если повезет, прикоснуться рукой к ребристому стабилизатору..." Даниил Крептюков действительно сумел захватить читателя ощущением работы-подвига, поэтизацией этого едва ли не рабского труда в три смены, без инструментов, с "надо!" вместо отдыха, когда после рабочего дня сил хватает только чтобы дойти до кровати. ("Шатаясь, вошел в комнату. С усталой улыбкой сказал Кате: "Мы все-таки его сделали... Катюша..." И повалился навзничь, даже не дойдя до постели - все с той же странной, горячечной улыбкой..." - цитирую финальные строки первой части романа "Старт").