Как ни печально, Хрущеву не помогли даже очевидные успехи в осуществлении "Проекта-К", которые пришлись на середину 50-х - начало 60-х. Группой Королева, в конце концов, был спроектирован мощный ракетный двигатель, достаточный для вывода на орбиту небольшого груза; в октябре 1957 года был запущен искусственный спутник, двумя годами позже - капсулы с собаками Лайкой и Стрелкой. Успех советской космонавтики имел большой резонанс на Западе и подстегнул США к еще более ускоренным работам по проекту "Moon" (позднее он стал называться "Аполлон"). У нас же реальные победы, о которых с утомительным задором твердили газеты, вызвали, напротив, новый приступ недовольства. Сталинская мифология в очередной раз сработала против Хрущева. В российской глубинке, например, многие были твердо убеждены, что запуск спутника для СССР - явный шаг назад, свидетельство бездарности "кукурузника". В дневниковых материалах к известной статье Федора Абрамова "Вокруг до около", опубликованных уже после смерти писателя в середине 80-х, есть любопытная запись разговора со старым колхозником из Верколы, очень точно иллюстрирующего эту точку зрения. "При товарище Сталине, - говорил старик, - мы на Луну летали и держали там гарнизон. А лысый наш дурак теперь только рогатые шарики в небо запускает да дворняжек..."
Другая, полярная (но еще более скептическая), точка зрения распространилась в среде столичной интеллигенции и сводилась к тому, что, поскольку и при Сталине газеты врали о космосе, то теперь тем более врут, и что ни спутников, ни полета Гагарина в 1961 году на самом деле просто не было - мол, все это не более, чем пропаганда. Отголосок таких настроений можно найти в написанном в начале 60-х романе А.Солженицына "В круге первом", в разговоре Рубина с Нержиным. ("Какая-такая Луна? - приметливо усмехнулся в бороду Рубин. - Вечно ты выдумываешь, Глебушка. Как, скажи на милость, можно к Луне слетать, если нет в природе никакой Луны, да и не было никогда?" "А что же нам, Лева, в окошко светит?" - с любопытством спросил Нержин. "А тарелка жестяная с лампочкой нам светит, - тотчас же с готовностью отозвался Рубин, словно ждал этого вопроса. - Подвешенная в небе по приказу товарища Абакумова лично. Чтобы сексоту с кумом по ночам встречаться веселее было...")
В нивой непривычной атмосфере видные "официальные" фантасты из кургузовской Секции чувствовали себя тоже не очень уютно. Зато, уже с середины 50-х, вне всяких согласовании с Кургузовым, появились вдруг иные фантасты, с Секцией совершенно не связанные и не изъявляющие особого желания в нее поскорее вступить. Для подопечных Кургузова самой распространенной формой давно стал многотомный роман-эпопея (в 2-х, 3-х, а еще лучше - в 5 томах). Новички вступали в фантастику с иными формами коротким романом, повестью, рассказом или даже небольшой двухактной пьесой.