– Я все сделаю, милорд. Но, думаю, даже если я сумею их найти, вряд ли они решат переметнуться на другую сторону в столь рискованной игре. – Тем не менее попытайтесь их убедить. Думаю, завтра, самое позднее в среду, я должен рассказать обо всем королю. Мэтью, Барак сообщил мне, что шлюха, с которой разделались эти негодяи, перед смертью говорила о некоем заговоре. Насколько я понял, она утверждала, что вся история с греческим огнем – часть направленной против меня интриги.
– Именно так, милорд.
– Что ж, судя по всему, шлюха была права. Но не будем сдаваться прежде времени. Я надеюсь на ваш острый ум, Мэтью. – В голосе Кромвеля звучало откровенное отчаяние. – Да, и загляните в Линкольнс-Инн. Обыщите комнаты Марчмаунта. Возможно, клерки расскажут вам то, что они утаили от моих людей.
– Милорд, прошу вас, не торопитесь сообщать королю о том, что наши поиски не увенчались успехом. Дайте мне время до среды. Я попытаюсь сдвинуть дело с мертвой точки.
– Значит, в руках у вас есть какие-то нити? – спросил Кромвель, не сводя с меня глаз.
– Пока нет, – судорожно сглотнув, покачал я головой. – Но я надеюсь, они вот-вот появятся.
Несколько мгновений Кромвель продолжал сверлить меня глазами, потом обратил свой взор к бумагам.
– Ступайте, – проронил он. – Господи боже, Грей, как видно, вознамерился заживо похоронить меня под кипами бумаг.
Вся массивная его фигура дышала такой безнадежностью, что на мгновение я остановился, охваченный внезапным желанием рассказать Кромвелю обо всем. Я уже был готов признать, что отыскал греческий огонь и передал его Гаю для исследования. В эти минуты я осознал, что преданность, которую я так долго питал к этому человеку, еще жива в моей душе. Но Барак двинулся к дверям, и я, так и не проронив ни слова, последовал за ним. Приблизившись к двери, я, к немалому своему удивлению, услыхал, как с другой стороны кто-то поспешно отскочил прочь. Выйдя из кабинета, мы увидали Грея, который с пылающим лицом сидел за своим столом.
– Э, господин секретарь, да вы, похоже, подслушивали? – ухмыльнулся Барак. – Не слишком похвальная привычка.
Грей не ответил, лишь щеки его запылали еще сильнее.
– Оставьте его, Барак, – сказал я. «Несомненно, Грей полон тревожных предчувствий и имеет на это самые веские основания», – отметил я про себя.
Сейчас никто из приближенных Кромвеля не заслуживает доверия. И я сам в первую очередь. Ведь я отыскал греческий огонь и скрыл это от патрона. Собственный поступок показался мне столь вероломным, что на мгновение голова пошла кругом.
Мы с Бараком, погруженные в мрачные размышления, сидели на ступенях Вестминстер-холла.