– И последнее, Бенжамен.
Ах да, последнее, ну давай последнее!
И Мари-Кольбер де Роберваль, инспектор финансового контроля первого класса, мой будущий шурин, крикнув официанту: «Счет, пожалуйста!», выдал мне последнюю – более последней не бывает – новость:
– Не принимайте это близко к сердцу, но я предпочел бы, чтобы вы не присутствовали на нашей свадьбе. Ни вы, ни кто-либо другой из членов вашей семьи.
2
Его аргументы выглядели убедительными. Тереза поведала ему о любовных приключениях мамаши, которые никогда не заканчивались свадьбой (куча детей, и все – безотцовщина), о замужестве Клары (жуткая смерть жениха), о браке хирурга Бертольда с нашей подругой Мондин (грандиозная потасовка на скамьях в соборе Парижской Богоматери: семеро раненых, среди которых трое оказались в критическом состоянии)… «все эти события нанесли ей серьезную душевную рану, Бенжамен». Дело не в том, что Мари-Кольбер стыдился нашей семьи, нет, он всего-навсего хотел избежать риска гражданской войны, которая могла вспыхнуть во время церемонии в Сен-Филипп-дю-Руль, просто «ваша сестра не вынесет этого; у нее слишком обостренное чувство… святого». (Мне ли этого не знать!)
– Однако мне не хватило мужества сказать об этом Терезе, я предпочел бы чтобы вы объявили ей об этом сами, словно идея исходит от вас. Рассматривайте, пожалуйста, мой малодушный поступок как проявление деликатности по отношению к вашей сестре, Бенжамен.
Все это мы пережевывали с Джулиусом, медленно шагая в направлении Бельвиля. Мы пытались «подвести итоги» прошедших переговоров, как говорят политики. Но итоги ни в ком не нуждаются, чтобы подвести себя, в отличие от выводов, которые приходится делать нам. И печальные итоги – это как раз то, что случается, если вы не сделали для себя выводы. Я видел свое будущее в черном свете. Можно было даже не смотреть на небо – я и так был уверен на все сто, что туча с дерьмом неотступно следует за нами…
Потому что в итоге все сводится к чему? Мари-Кольбер де Роберваль, политическая зверушка, вскормленная плодами Истории, строит планы о том, как воспользоваться дарованием Терезы ради своей личной карьеры, вот и все. И этот же стратег хочет найти для меня теплое местечко в самом престижном из престижнейших вузов, уже примеривая на меня самую престижную из престижнейших мантий. «Я имею в виду вашу профессию козла отпущения, Бенжамен…». Подумать только, козел отпущения, вкалывающий в масштабах страны, – какая находка для любителя власти! А ясновидящая, которой суждено стать калифом в наши времена, когда люди верят во всякую чертовщину, – да ведь это же мечта любого политикана! Нет, нет, во всем этом нет ни миллиграмма чувств. Один голый расчет. Задняя мысль, которая прет напролом. Мсье, вы не любите мою сестру, и, выражаясь вашим языком, я не принесу ее в жертву на алтарь ваших амбиций.