2
Следующей ночью туча с дерьмом, преследовавшая меня после беседы с Мари-Кольбером в «Крийоне», взорвалась ослепляющим снопом искр. Я проснулся посреди ночи, заорав на весь дом. Жюли в ту же секунду включила свет. Яснее картины, которая стояла у меня перед глазами, быть не могло.
– Я знаю, что дальше произойдет, Жюли. И я рассказал ей, что произойдет дальше: – Тереза выйдет замуж за этого Мари-Кольбера де Роберваля, настоящего святого, каким был и Кларанс, жених Клары, и Мари-Кольбер кончит, как и Кларанс, тем, что его кто-нибудь пришьет. Меня обвинят в убийстве и бросят за решетку. И я получу на всю катушку. На меня навалится вся политическая элита, и на этот раз уже не найдется какого-нибудь доброго старика комиссара вроде Аннелиза, который сможет вытащить меня из кутузки. А девять месяцев спустя племя Малоссенов примет в свои ряды нового жителя нашего дома, который выползет из чрева Терезы, пока я буду гнить в тюряге. Вот что дальше произойдет.
– Короче говоря, ничего необычного.
Вот и все, что Жюли смогла сказать мне в ответ, перед тем как погасить свет и повернуться на другой бок.
Но я-то не мог заснуть! Я вскочил с кровати, подошел к окну и задумчиво уставился на ночную улицу. «Ничего необычного»… В этом шутливом вздохе звучала ужасная сермяжная правда. И если раскинуть мозгами, то сразу становилось ясно, что не только история нашей семейки управляется утомительно скучными законами судьбы, но и вся история человечества. История с большой буквы точно так же повторяется вновь и вновь, что бы о ней ни думали, ни говорили, как бы ни прикидывали ее шансы, ни анализировали, какие бы выводы о ней ни делали, какие бы прогнозы ни строили, что бы ни решали, как бы ни голосовали на выборах, как бы ни взывали к ее памяти – короче говоря, как бы мы ни старались. История повторяется, причем с каждым разом со все более серьезными последствиями, о чем свидетельствует ангельская и подленькая мордашка Мартена Лежоли, висящая на стене стоящего напротив дома и которая, отражая оранжевый свет уличного фонаря, ухмыляется мне сквозь косые струи дождя, словно на сто процентов уверена в своей окончательной победе. Но, но, но, но… стучало мое сердце… Но если все так же и будет повторяться, человечество однажды нарвется на одну, но очень большую, огромную неприятность, и я чувствую, что этот день уже не за горами. Впрочем, как и мой день.
Да, уж близок день, когда я окажусь на тюремных нарах.
Внутренний голос подсказывал мне, что на этот раз отвертеться не удастся.
В таком случае лучше готовиться к неизбежному заранее.