Дойдя до этого, Джиа перестала читать вслух брошюру, объявив историю «тошнотворной».
— Только не говорите, что им перерезали горло, — охнул Джек.
— Хуже, — с гримасой отвращения сказал Кристадулу. — Вскоре после переезда наверху в спальне был обнаружен зверски изувеченный ребенок, которого они только что усыновили.
Джек зажмурился, понимая реакцию Джиа.
— Получили какие-нибудь объяснения?
— Нет. Герберт сидел в доме в бессознательном состоянии, позже умер в больнице.
— От чего? — спросил он.
— Не знаю. Справлялся в больнице — в медицинском центре Даунстейт, — никто так и не сообщил, от чего он умер. Говорят, что имеют право знать только родственники, но, по-моему, дело не просто в этике. Они боялись.
— Чего?
Кристадулу пожал плечами:
— Возможно, судебного иска. Хотя, думаю, причина глубже. Думаю, она заключается в том, как он умер. — Толстяк махнул рукой. — Не будем больше говорить про Герберта Лома. Я вам рассказал все, что знал.
— А жена? — поинтересовался Лайл.
— Никто Сару больше не видел, не слышал. Как бы вовсе исчезла с лица земли. Или словно ее вообще не было. Ни одного ее родственника не нашлось, а Герберт завещания не оставил, поэтому дом стоял пустой несколько лет, потом снова вернулся ко мне вроде старого долга, опять его пришлось продавать, только теперь уже его не брали ни за какие деньги. Пока вы не пришли, — с улыбкой указал он на Лайла.
Тот ухмыльнулся:
— Я купил его именно из-за истории.
— Однако не очень-то рады, правда?
— Дело не в радости. Просто стараюсь справиться с ситуацией.
Еще пару минут побеседовали, поблагодарили агента, что уделил им время, и удалились.
— Наверняка Дмитрий в игры играет, — заключил Джек, как только они зашагали по жаркому солнечному тротуару.
— Он же умер!
— Угу. — Джек прищурился на солнце, вытащил темные очки. — Очень плохо. Ну, что дальше будешь делать?
— Пожалуй, начну подвал перестраивать.
— То есть сорвешь стенные панели, заглянешь под них?
Лайл кивнул:
— И бетонную плиту сорву, посмотрю, что под ней.
— Хочешь сказать, кто?
— Верно. Кто.
— Расскажешь, что увидишь?
— Нет, не расскажу.
— То есть как?
— Разве не ты утверждал, что эти безобразия из-за тебя начались?
— Ну...
— Ну тогда не желаешь ли сам приложить руку и лично выяснить? Готов?
Кроме отравления жизни Илаю Беллито и его приятелю Адриану Минкину, неотложных дел в ближайшие дни не предвидится, однако остается один любопытный вопрос.
— Допустим, под плитой обнаружится детский скелет. Что тогда?
— Звякну копам, явится бригада криминалистов, возможно, поймают убийцу. Потом, может быть, дух успокоится и вернется, откуда пришел.