А теперь пришло время подышать свежим воздухом. Она в первый раз за неделю вышла из дому. Как хорошо знать, что в городе ничего не изменилось. И все так же хорошо пахнет. Слабый бриз относил в сторону выхлопы проезжающих автомобилей и грузовиков. Самое удивительное: вокруг бурлило уличное движение.
Она собиралась пройти до парка, может, пару кварталов и по дуге вернуться домой. Ожидая у светофора, она почувствовала, как ребенок лягнул ножкой, и не смогла не улыбнуться. До чего приятное ощущение. Завтра ей назначено еще ультразвуковое просвечивание. Все должно быть прекрасно, она это наверняка знала.
Наконец зеленый — можно идти. Джиа сделала шаг от обочины и оцепенела, услышав надрывный вой сирены. Подняв взгляд, она увидела, как прямо на нее летит почтовый фургон. Джиа услышала вскрик — свой собственный — и прыжком вернулась на тротуар. Переднее колесо чиркнуло по бордюру всего в нескольких дюймах от ее ноги. Боковое зеркало задело рукав ее свитера. Фургон пошел юзом и врезался в хвост стоящему грузовику.
Казалось, мир застыл в ледяном молчании на те несколько мгновений, когда осколки стекла взлетели в воздух и, блестя на солнце, разлетелись по сторонам, — и лишь потом люди с тревожными криками кинулись к грузовику.
Джиа замерла, как пораженная параличом. Сердце у нее отчаянно билось, пока она смотрела, как прохожие помогают окровавленному шоферу выбраться из кабины. Она посмотрела на то место, где недавно стояла, и с ужасом поняла, что, не сдвинься она с места, грузовик врезался бы прямо в нее. Он летел с такой скоростью, что никто, тем более она и ее ребенок, не выжил бы при ударе.
Обернувшись, она увидела, что водитель, ковыляя, идет к ней через Пятьдесят восьмую. Со лба у него сочилась кровь.
— Дорогая леди, мне так жаль, — сказал он с сильным акцентом, скорее всего восточноевропейским. — Тормоза... они отказали... машину занесло. Я так счастлив, что с вами ничего не случилось.
Джиа была не в силах разговаривать и только кивнула. Сначала едва не случился выкидыш, а теперь вот это. Не верь она своему чутью, она могла бы подумать, что кто-то там, наверху, не хочет, чтобы этот ребенок появился на свет.
Сидя за рабочим столом, Лютер Брейди изучал распечатки, а Паладин Круз, полный внимания, стоял рядом с ним. У Круза, как и полагалось, был утомленный вид: он всю ночь провел на ногах и сейчас с трудом пытался соответствовать боссу.
— Значит, данные по лифтам показывают, что Джон Роселли отправился на двадцать первый этаж и никуда больше с него не отлучался.
— Да, сэр. Во всяком случае, на лифте. Следующим, кто им воспользовался, был Верховный Паладин Дженсен.