Императорский Рим в лицах (Федорова) - страница 45

Надгробная плита Октавии Младшей и ее мужа Марцелла

Всеми силами пыталась Октавия примирить мужа с братом; она говорила им: «Если зло восторжествует и дело дойдет до войны, кому из вас двоих суждено победить, а кому остаться побежденным – еще неизвестно, я же буду несчастна в любом случае» (Плут. Ант. XXXV).

Антоний покинул Италию и отправился на войну с парфянами. На Востоке он снова встретился с Клеопатрой.

Октавия хотела отвратить Антония от Клеопатры, во всем ему угождала, была безупречной супругой и родила ему двух дочерей (Антонию Старшую и Антонию Младшую). Однако Клеопатра, хитростью и честолюбием не уступавшая Октавиану, не пребывала в бездействии. Плутарх об этом рассказывает так:

«Чувствуя, что Октавия вступает с нею в борьбу, Клеопатра испугалась, как бы эта женщина, с достойной скромностью собственного нрава и могуществом Октавиана соединившая теперь твердое намерение во всем угождать мужу, не сделалась совершенно неодолимою и окончательно не подчинила Антония своей воле.

Рим. Портик Октавии

Поэтому Клеопатра прикидывается без памяти в него влюбленной и, чтобы истощить себя, почти ничего не ест. Когда Антоний входит, глаза ее загораются, он выходит – и взор царицы темнеет, затуманивается. Она прилагает все усилия к тому, чтобы он почаще видел ее плачущей, но тут же утирает, прячет свои слезы, словно желая скрыть их от Антония. Все это она проделывала в то время, когда Антоний готовился двинуться из Сирии к мидийской границе (Мидия – страна в Закавказье). Окружавшие ее льстецы горячо сочувствовали египтянке и упрекали Антония, твердя ему, что он жестокий и бесчувственный, что он губит женщину, которая лишь им одним и живет. Октавия, говорили они, сочеталась с ним браком из политического расчета, подчиняясь воле брата, – и наслаждается своим званием законной супруги. Клеопатра же, владычица огромного царства, называется лишь любовницей Антония, но не стыдится, не отвергает этого имени – лишь бы только видеть Антония и быть с ним рядом, но если отнять у нее и это последнее, то она умрет. В конце концов Антоний до такой степени разжалобился и по-бабьи растрогался, что отправился в Александрию, всерьез опасаясь, как бы Клеопатра не лишила себя жизни» (Плут. Ант. LIII).

Октавия, чтобы удержать Антония, уехала из Рима и направилась к нему. Но в Греции она получила письмо от Антония и вынуждена была вернуться в Рим.

«Когда Октавия вернулась из Афин, Октавиан, считая, что ей нанесено тяжкое оскорбление, предложил сестре поселиться отдельно, в собственном доме. Но Октавия отказалась покинуть дом мужа и, сверх того, просила Октавиана, если только он не решил начать войну с Антонием из-за чего-либо иного, не принимать в расчет причиненную ей обиду, ибо даже слышать ужасно, что два величайших императора ввергают римлян в бедствия междоусобной войны: один – из любви к женщине, другой – из оскорбленного самолюбия. Свои слова она подкрепила делом. Она по-прежнему жила в доме Антония, как если бы он и сам находился в Риме, и прекрасно, с великодушною широтою продолжала заботиться не только о своих детях, но и о детях Антония от Фульвии. Друзей Антония, которые приезжали от него по делам, она принимала с неизменной любезностью и была за них ходатаем перед Октавианом. Но тем самым она невольно вредила Антонию, возбуждая ненависть к человеку, который платит черной неблагодарностью такой замечательной женщине» (Плут. Ант. LIV).