Сначала в расставании была сладость предвкушения завтрашней встречи, но вскоре к сладости все больше примешивалась грусть и обида. Очень осторожно и робко Марина попробовала намекнуть Андрею, что жить вместе было бы таким огромным счастьем… Андрей Михайлович промолчал. Боясь перевести романтические отношения в пошлые бабские требования, Марина больше не говорила об этом, но не переставая перебирала в уме различные варианты поведения. «Предлагать ему уйти от жены неловко, просить невозможно, настаивать, объяснять… тогда уж и умолять, клянчить, канючить», — грустно улыбалась она про себя.
Ее мысли вырвались наружу однажды тривиальной фразой любовницы:
— Андрей, я больше не могу так жить. Я не девочка… Я хочу иметь мужа, ребенка наконец… — Еще не договорив, она испугалась.
— Что ты предлагаешь, любимая? Скажи, что нам делать…
— Ты можешь ездить к своей жене каждый день, помогать, делать все необходимое, а жить со мной. Не молчи!
— Как мне сказать, что я от нее ухожу? Мы с ней за двадцать лет даже не поссорились ни разу!
— Так не бывает!
— А у нас было именно так.
— Ты меня любишь?!
— В том-то и дело, что люблю.
— Больше, чем ее любил? Или так же?! Говори!
— Глупышка, я ее, как тебя, не любил никогда! Теперь кажется, что без тебя вообще вся жизнь была напрасна…
— Ага, вот видишь!
— За что нам этот ужас?
Со временем такие разговоры случались между ними все чаще, и казалось, скоро выяснение отношений заменит любовь и тогда наконец все закончится. Радости становилось все меньше и меньше, но любовь полностью не растворялась в горечи, теперь они были связаны еще и привычкой к страданию, и от этого совсем невозможно было расстаться…
Олег почти никогда не бывал дома, и Даша радостно и естественно вернулась к ежеминутной близости с Женькой институтских лет. У них с Мариной не получалось быть вдвоем, а если им требовалась компания друг друга, то Даша обязательно должна была быть третьей. Чужими друг другу они не стали, близость между ними сохранилась, но что с ней делать, они не понимали. Их определили мужем и женой, а им хотелось быть приятелями. Так они и дружили в тот период втроем, Даша всегда между ними, сейчас она ближе Женьке, чем его жена, и ближе Марине, чем ее муж.
Пытаясь поддерживать брак, Марина с Женькой пробовали жить параллельной жизнью. Они боялись поставить крест на браке и расстаться, не могли решиться, не расставаясь, официально перейти к дружеским отношениям, не могли сохранять видимость брачных отношений и спать вместе хоть изредка. Оба закрывали глаза, как дети, считая, что они спрятались и жизнь их не заметит.