После лекции он подошел ко мне и говорит:
– Батя, скажи, пожалуйста, за что я попал в этот «дисциплинарный батальон»? Я знаю, ты от меня не скроешь и скажешь!
Но я не мог ничего сказать, ибо сам не знал, и стал его расспрашивать, как он попал в эту группу.
Валерий толком не мог ответить. Я установил только, что Чкалов нарушил какие-то положения в технике пилотирования и его направили в эту группу для «перевоспитания».
Валерий был рад, что мог теперь видеться с Антошиным, говорить с ним. Он оказался на казарменном положении и не имел права отлучаться без особого разрешения. А получить разрешение было не так-то просто. Ольга Эразмовна осталась одна с ребенком. Больше всего ее волновала мысль о том, как перенесет Валерий неожиданное и несправедливое наказание.
Валерий знал, что жена тяжело переживает все его неудачи, и ему хотелось подбодрить ее. Он обратился к «бате» с просьбой навестить Ольгу Эразмовну.
Антошин побывал у Чкаловых дома, и Валерий потом с жадностью расспрашивал его об Игоре. Он хотел знать о сыне все, до мельчайших подробностей.
– Именно ради сынка, – страстно говорил Чкалов, – ради нашего будущего, ради счастья родной страны я должен искать, добиваться нового, совершенствовать, шлифовать технику пилотирования. Нам нужна авиация высокого класса, а от меня требуют: будь осторожен при испытаниях, не давай полной нагрузки на все детали. Но как, скажи ты мне, я могу проверить без этого самолет? Летчик должен быть вполне уверен в прочности машины, знать, что в самых сложных условиях полета ни один винтик не подведет.
– Нелегко тебе, Валерий, – задумчиво ответил Антошин, – очень нелегко, потому что и сейчас еще есть начальники, которые сваливают в одну кучу твои ценные эксперименты и «грехи молодости», когда ты играл со смертью по пустякам.
– Ничего, батя, – возразил Чкалов, – будет время, правда свое возьмет! Поймут, что я учусь в совершенстве владеть машиной, а не занимаюсь акробатикой.
В один из вечеров Чкалов пришел к Антошину в приподнятом настроении и заявил:
– Я все продумал, все взвесил и знаю: настоящую пользу я смогу принести, испытывая самолеты на заводе. Заводские испытания – совсем другое дело, чем испытания в НИИ. Там не только можно, но и должно изучать характер машины. Помоги мне, батя, устроиться на какой-нибудь авиационный завод! Поможешь?
Иван Панфилович ответил не сразу.
– Постараюсь, Валерий, – сказал он. – Сделаю все, что от меня зависит. Но удастся ли, – не знаю. Я ведь только преподаватель.
То, что не удалось бы одному Антошину, сделал коллектив. Партийная организация института и лучшие, передовые летчики отвоевали Чкалову возможность работать творчески, в полную меру его выдающихся способностей. В январе 1933 года Валерий Чкалов был назначен летчиком-испытателем авиационного завода.