– А я побегу вниз, на кухню - всплеснула руками толстенькая и ничуть не постаревшая миссис Бигль. - О-ой, сколько народа сегодня кормить придётся!…
Минутная тягостная пауза проходила, и все снова начали радостно переговариваться.
– Мистер Том, - неуверенно попросил Генри, - пока миссис Бигль готовит вам завтрак, не могли бы вы присесть за этот стол и хоть немного нам рассказать, что видели и где были?
Я порывисто встал с оттоманки и, шагнув к столу, громко,
воодушевлением заявил: - Чудеса с нами произошли - как жуткие, так и весёлые. Так что приготовьтесь и пугаться, и радоваться!
Торопливо, грохоча стульями, обитатели нашего дома стали рассаживаться за огромным овальным столом. Я же, улучив секунду, тихо спросил Эвелин: - Мебельные дела кто ведёт? Луис?
– Нет, - ответила мне жена. - Все дела веду я.
– Хорошо, - я осмотрелся и громко позвал: - Носатый!
– Я здесь, капитан! - выкрикнул он, замирая на месте и бросая воняющую порохом аркебузу прикладом к ноге.
– Ступай-ка, друг, вниз, в салон. Приготовь его к тому, что скоро туда заявятся полсотни усталых и желающих выпить матросов. Возьми денег побольше, спроси миссис Бигль, чего нужно прикупить из еды, и - на рынок. Да загони во двор мою лошадь, - я, кажется, её даже не привязал.
Вот так, Носатый умчался, а я, отставив стул, стал усаживаться под нетерпеливыми взглядами, принимая вид нарочито весомый и важный.
– Однажды, - сказал я, усевшись и достав трубку, - один турецкий паша решил сделать своему султану подарок…
День пролетел - суматошный и радостный. Алис показывала мне их с Бэнсоном сына - маленького Тома (глазёнки - как две капли воды - Бэнсоновы), Луис и Анна- Луиза принесли ещё более крохотного Эдвина (которого дед, когда впервые взял на руки, объявил будущим пэром Англии). Стоун привёз бумаги из адмиралтейства. Генри хвалился библиотекой. Эдд и Корвин, общие любимцы и баловни, то появлялись, то исчезали. Давид, впервые, наверно, за этот год успокоившись, лежал, накрытый одеялом, на оттоманке в обеденной зале и негромко храпел. Шум, топот и крики утихли лишь к вечеру.
Вечером Эвелин, усадив меня, как маленького, в ванну и отмывая от дорожных пыли и тягот, негромко и неторопливо рассказывала о новостях.
– Я поменяла трубы для воды, - говорила она, - видишь, вместо свинцовых теперь железные. Приобрела водогрейный котёл - теперь он стоит в подвале, а здесь, как только откроешь кран - идёт горячая вода. И ещё я тебе сделала подарок.
– Какой?
– Ты помнишь надстройку над третьим этажом в южном крыле?
– Конечно помню. Но я едва заглянул туда - и распорядился заколотить. Бывший хозяин там сложил вещи, которые не увёз сразу.