Предметом обсуждения был череп небывалой формы, высоко вытянутый вверх, словно огородный кабачок, по странной прихоти природы выросший белым среди своих зелёных собратьев.
Вспыхнул говорок, напряжённый и торопливый:
– И Дюк не продал?
– Как видишь.
– А сейчас?
– Это не единственный шедевр. Пожалуйте дальше, господа.
– Нет, а сейчас?
– Что сейчас?
– Не продашь?
– Этот - нет.
– Но за хорошие деньги, Дюк!
– Нет. Не думаю. Вряд ли.
– «Вряд ли» - это не «нет»!
– Не цепляйся к словам.
– Или меняться?
– На твой, что в дубовом ларце, на голову короля…
– Молчи!
– Да перестань. Все знают, что у тебя есть Людовик.
– Молчи!!
– Полно вам, джентльмены. Идёмте-ка дальше.
Процессия медленно двигалась, медленно покачивалось пламя свечей. Коллекционеры оценивали, постанывали, охали, торговались.
– Это же надо! Вторая сотня пошла!
– Это же надо! Смотрите, какой уникум! Шлем впаялся в кость? Точно!
– О, какая челюсть!
– Да, а шлем - с позолотой, и сохранился прекрасно!
– Да, это брильянт. Дюк, отдашь за четыреста тысяч?
– Нет.
«А Тайверту дал тысячу за него».
– Четыреста пятьдесят!…
– В общем-то, Дюк, неплохо. Почти триста голов, и среди них есть десяток бесценных. Но это ведь только полсюрприза? Не так ли?
– Откуда ты знаешь?
– У тебя - свои агенты, у меня - свои. Не зря ведь ты язык Тайверту вырвал.
– Это не я. Это - его конкуренты. А вторая половина сюрприза - вот здесь.
Компания подошла к пересечению со вторым коридором. Направо виднелся ярко освещённый, с невысоким потолком подвал, где собрались все ушедшие вперёд гости, и где сновали карлик и карлица, с половником и бочонком. (Они громко пищали, что, пока все не выпьют по кубку, путешествие не возобновится.) Прямо - продолжался уже пройденный коридор. А налево, в глубокой нише, виднелась дверь, которую Дюк отпер ключом. Коллекционеры вошли.
– А-а!! - закричал, застонал один из них. - Всё-таки правда!
– Да! - подхватил кто-то. - Дюк! Негодяй! Как ты сумел? Ведь правда! Правда!
Все быстро зашагали вперёд.
– Что правда? - поинтересовался вполголоса Бэнсон.
– То, - с невыразимым счастьем в дрогнувшем голосе ответствовал Дюк, - что коллекция горбуна Крэка - моя!
И он, вытянув из-за ворота, показал висящий на цепочке ключ, который Бэнсон принёс ему из простреленного мушкетными пулями экипажа.
– Вот он! О-о!… - донёсся до них горестный выкрик.
Компания остановилась возле огромного черепа гигантского получеловека-полуобезьяны, с человеческими, вроде бы, глазницами и челюстью, но и с длинными, явно звериными клыками. Размерами череп был втрое больше любого из выставленных на подставках.