Но было поздно. Спартанцы уже лезли по стенам в город. Они лезли по приставным лестницам, карабкались кто как мог и уже сваливались на городские улицы, гремя щитами и копьями…
Мессенцы хватали оружие, какое попадало под руку, и бросались в битву. Они понимали, что победить уже нет никаких надежд, но все-таки изо всех сил старались отстоять Эйру
Первым узнал, что враги в городе, молодой Горг, сын Аристомена, и сразу же бросился в сражение. Аристомен, забыв о своей ране и страданиях, тотчас собрал боевой отряд и вступил в битву. Но Аристомен знал, что битва эта — последняя. Знал об этом и Феокл.
«Когда трагос напьется извилисто текущих вод Неда, Мессению я больше не покрываю: погибель близка».
Они знали об этом только двое. И если еще надеялись отстоять Эйру, то это была надежда отчаяния. Под холодным проливным дождем, который обрушивался сплошным потоком, слепил глаза и гасил факелы, Аристомен и Феокл бросались то в один конец города, то в другой, призывая мессенцев не сдаваться.
Битва шла в кромешной тьме, и не сразу можно было понять, где свои и где враги. Но голос Аристомена был слышен повсюду, и ни шум дождя, ни раскаты грома не могли заглушить его.
Битва прервалась как-то сама собой. Спартанцы не знали города, не знали расположения его улиц и поэтому не могли захватить его сразу.
Мессенцы тоже не могли ничего сделать. Их полководцы, захваченные врасплох, не успели договориться, как им защитить город… Ливень и темнота мешали сражаться.
Но вот наконец наступило утро. И мессенцам, когда они увидели, сколько спартанского войска в их городе, стало ясно, что выгнать врага у них не хватит силы.
Однако Аристомен и Феокл не хотели ни смириться, ни покориться Спарте.
— Отстоим Эйру — единственное, что нам осталось от нашей Мессении! Не станем рабами Спарты!
Речи эти были как пламя. И мессенцы с отчаянной храбростью снова бросились в битву со спартанцами. Тут и женщины мессенские ополчились на врагов.
С кирпичами и камнями в руках они взбирались на крыши и оттуда как могли сокрушали врага. Но буря и дождь не унимались, и на крышах нельзя было удержаться. И тогда женщины взялись за оружие.
«Когда мессенцы увидели, что их жены желают лучше погибнуть вместе с отечеством, — рассказывает Павсаний, — чем быть отведенными в рабство, это зажгло в них еще большую отвагу. И они могли бы отклонить судьбу, но бог послал непрерывный ливень и с ним ужасные раскаты грома и молнию, сверкавшую прямо в глаза… «
Спартанцы оказались в более выгодном положении. Молния сверкала мессенцам в глаза, ослепляла их, и они часто не видели ничего перед собой. Спартанцам же молния не мешала сражаться.