— Да.
— Говорили ли вы ей что-нибудь?
— В смысле?
— Я только спросила, разговаривали ли вы с ней?
— В каком смысле? Я не понимаю.
— Ну говорили вы хоть что-нибудь?
— Вроде что-то говорил — не знаю… Я чувствовал себя очень неловко.
— Помните ли вы, что говорили?
— Кажется, я повторял «Мередит», пытаясь ее остановить, но она перебивала меня или целовала.
— А что-нибудь кроме «Мередит» вы говорили?
— Не помню.
— Как вы относились к тому, что она делала?
— Мне было очень неловко.
— Почему?
— Я боялся с ней связываться, потому что она — мой начальник и потому что я женат и не хочу никаких лишних сложностей в своей жизни. Сами знаете, эти служебные романы…
— А почему бы и нет? — спросила Фернандес.
— Что?! — обалдело переспросил Сандерс.
— Вот именно. — Она смотрела на него холодным, оценивающим взглядом. — В конце концов, вы остались наедине с красивой женщиной. Почему бы и не отвлечься?
— О Боже!..
— Этот вопрос вам могут задать очень многие.
— Я же женат!
— Ну и что? Женатые люди сплошь и рядом заводят романы!
— Ну, — добавил он, — еще и потому, что моя жена — юрист и к тому же очень подозрительна.
— Я ее не могу знать?
— Ее зовут Сюзен Хандлер. Работает в «Лаймен и Кинг».
— Да, я слышала про нее, — кивнула Фернандес. — Итак, вы боялись, что ей все станет известно.
— Ну да! Стоит завести служебный роман — и на работе все будут об этом знать. И нет никакой возможности избежать огласки и пересудов.
— Стало быть, вы беспокоились, что это станет всем известно?
— Да. Но это не главная причина.
— И какова же главная причина?
— Она мой начальник, и мне не нравилось положение, в котором я очутился. Понимаете, она была… Ну, одним словом, она могла уволить меня с работы, если бы захотела. Так что получалось, что я должен был это делать. Очень неприятно.
— Вы ей это говорили?
— Пытался.
— Каким образом?
— Ну, пытался…
— То есть вы хотите сказать, что дали ей понять, что ее знаки внимания вам неприятны?
— В конце концов да…
— Как это?
— Ну, в конце концов, мы продолжали это… ну, прелюдию, что ли… и она, оставшись без трусиков…
— Прошу прощения. Как она осталась без трусиков?
— Я их снял.
— Она вас об этом попросила?
— Нет, но к этому все шло, мне пришлось это сделать, по крайней мере, я думал, что так нужно…
— Вы собирались произвести совокупление? — Ее голос снова стал ледяным. Перо продолжало скрипеть.
— Да.
— Вы являлись добровольным участником.
— В какой-то момент да.
— До какой степени вы были добровольным участником? — спросила она. — Я хочу знать, касались ли вы по своей инициативе, без ее просьбы, ее тела, груди, половых органов?