Малыш Лапуэнт и в самом деле уверял, что видел коричнево-красный чемодан под столом в мастерской, когда приходил туда как инспектор санитарной службы.
— Это был обычный дешевый чемодан, я еще нечаянно задел его ногой и здорово удивился, что мне стало так больно. Я понял, в чем дело, когда попытался передвинуть его: чемодан оказался невероятно тяжелым.
Однако Люка, явившийся с обыском в пять часов, чемодана уже не застал. Точнее сказать, чемодан-то был, и тоже коричневый, тоже дешевый, но Лапуэнт утверждал, что не тот.
— С этим чемоданом я ездила в Конкарно, — заявила Фернанда. — У нас никогда никакого другого не было. Мы ведь, собственно, не путешествуем.
Лапуэнт был непреклонен, он твердо стоял на своем: чемодан другой, первый был более светлый и ручка была подвязана веревкой.
— Если бы мне нужно было починить чемодан, — возражал Стёвельс, — я бы без веревочки обошелся. Не забывайте, что я переплетчик и работаю с кожей.
Филипп Лиотар тем временем принялся собирать свидетельства библиофилов, и выяснилось, что Стёвельс — один из лучших переплетчиков в Париже, возможно, даже лучший, которому коллекционеры доверяют самую деликатную работу, по преимуществу он занимается реставрацией старинных книг.
Все сходились на том, что этот тихий человек почти всю свою жизнь проводил в мастерской, и считали, что полиция совершенно напрасно копается в его прошлом — нет там ничего сколько-нибудь подозрительного.
Конечно, всплыла история Фернанды. Когда Стёвельс с ней познакомился, она занималась проституцией, и именно он вытащил ее из прежней жизни. Но и за Фернандой с тех довольно давних уже времен ничего сомнительного не водилось.
Торранс уже четыре дня сидел в Конкарно. На почте нашли оригинал телеграммы, написанный печатными буквами. Сотрудница, принимавшая телеграмму, вспомнила, что у окошка вроде бы стояла женщина. И Торранс выверял все, составлял списки приехавших в последнее время из Парижа, опрашивал по двести человек в день.
— Хватит с нас этой пресловутой непогрешимости Мегрэ! — заявил однажды журналисту Лиотар.
И тут же завел разговор о частичных перевыборах в третьем округе, в связи с которыми кое-кому в политических целях было выгодно затеять здесь скандал.
Следователю Доссену тоже досталось, и эти нападки, мягко говоря, бестактные, порой вгоняли его в краску.
— Как у вас, ничего нового, за что можно было бы зацепиться?
— Я ищу. Нас десятеро, иногда и больше: есть люди, которых мы уже двадцать раз допрашивали.
Люка надеется найти портного, который шил синий костюм.