Найдя по соседству тенистый уголок, мы присели на ствол поваленного дерева. Там Винсент и открыл мне свое сердце. Признался, что давно любит Минерву, что полюбил ее с первого взгляда, с первой встречи, еще на Ямайке, в горном убежище маронов. Что любовь к ней озаряет всю его жизнь, окрыляет и придает сил и мужества, что только она позволила ему преодолеть все преграды и выдержать все испытания. Что видит ее во сне и грезит ею наяву, что жить без нее не может и больше уже не хочет. Покончив с лирической частью, влюбленный шкипер перешел к прозаической. Оказывается, к матери и родственникам он отправился не только потому, что соскучился, но и для того, чтобы получить благословение на женитьбу. Короче говоря, Винсент, похоже, окончательно созрел, чтобы сделать моей своенравной сестричке официальное предложение. Немного помявшись, он задал мне давно напрашивающийся вопрос:
— Как ты думаешь, Нэнси, согласится она выйти за меня замуж, осесть здесь и бросить скитаться по морям и океанам?
Я ответила не сразу и не дала прямого ответа. Душу мою раздирали противоречия. К чему он клонит, я поняла с первых слов, и меня радовало, что их взаимные чувства по-прежнему прочны и неизменны. С другой стороны, я так привыкла к постоянной близости Минервы, прожив с ней бок о бок столько времени, что совершенно не представляла, как я без нее обойдусь, когда они поженятся.
— А почему ты спрашиваешь меня, а не ее?
— Потому что ты самый дорогой для нее человек и занимаешь в ее сердце первое место, — ответил Винсент. — Она любит тебя больше всех на свете. Больше меня. Больше себя самой. Такая любовь редка и драгоценна. Ты для нее дороже собственной жизни. Твое счастье — это и ее счастье. И если ты захочешь уехать… — Он прикусил язык, но я и так поняла.
— Она отправится вместе со мной? Ты это хотел сказать? Успокойся. Уверена, что она так не поступит. Минерве здесь нравится. И что бы я ни решила, вряд ли ей захочется покинуть Мадагаскар. — Я ласково похлопала его по руке. — Я знаю, что она тоже любит тебя. Так же сильно, как ты ее. Ее счастье — это и мое счастье тоже. Ведь мы с ней сводные сестры, Винсент. У нас был один отец.
— Вот как! — воскликнул он. — Но почему она мне ничего не сказала?
— Мать взяла с нее обещание никому не говорить. Она и мне только недавно открылась.
— Понятно! Теперь мне многое понятно!
— Как ее сестра я хочу дать тебе совет. Ступай к ней. Если не струсишь, — добавила я с улыбкой. — Думаю, она тебя не разочарует.
Он широко улыбнулся в ответ, но тут же нахмурился:
— Совсем забыл! Как ты считаешь, Брум не откажется нас поженить?