– Ближе к делу можно? – поторопил Бонифацкий.
– Ребята Леонида Львовича лютуют. Совсем разошлись…
– Лютуют? – переспросил Боник. Глагол «лютуют», употребленный Жориком, ему категорически не понравился. Как и глагол «разошлись». Кстати, а что это за шум?
Сверху доносились пьяные вопли, существенно ослабленные перекрытиями. Бонифацкий предположил, что орут, должно быть, вовсю.
– Так и я о чем, Вацлав Збигневович. Водку всю выжрали, теперь баб подавай, ясное дело. В общем, совсем с катушек слетели. А женщин то в Ястребином, – раз, два, и обчелся. Тамара ваша, Юлия Сергеевна, да та женщина молодая, которую вы с Леонидом Львовичем вчера привезли.
– Опупеть… – пробормотал Бонифацкий. Как только он узнал о сексуальных планах перепившихся головорезов Витрякова, ему самому стало не до секса.
– А Завик где?! – неожиданно спохватился Бонифацкий, которому любая соломинка теперь казалась спасательным кругом из пробки.
– Завик укатил, с полчаса назад.
– Куда? – чуть не крикнул Бонифацкий.
– За водкой, – докладывал Жорик. – Они с Фашистом вместе уехали.
– Они что же, всю водку прикончили? – не поверил Вацлав Збигневович. – Это невозможно, Жора!
– Возможно! – возразил Жорик. – Еще как. Вы ж их знаете! Вылакали все, до последней капли. Завик сказал, что надо за новой партией водяры сгонять. Сначала хотели кого-то из молодых послать, потом какой-то урод, Джаба, по-моему, про баб вспомнил. Тогда, значит, Завик сам решил ехать. Пообещал своим козлам, что подвезет белой от пуза и штук пять-семь подстилок, таких, чтобы всю компанию потянули.
– Ну и… – поторопил Боник, хоть дальнейшее можно было запросто угадать.
– Как Завик уехал, кто-то из них, снова Джаба, кажется, предложил Тому отпетрушить. Ну, они ж не знали, что она с вами, понимаете?
– Потише ты! – зашипел Бонифацкий, машинально оглянувшись через плечо. Тамара преспокойно сидела на лежаке, завернувшись в простыню. Вид у нее был отсутствующим, наверное, она о чем-то задумалась, возможно, о своих пацанах, с которыми были проблемы. Младший приносил из школы двойки, старший почти открыто курил, и Тома опасалась, как бы он не начал нюхать разную дрянь, он клея «Момент» до синтетического кокса. Об этом она на прошлой неделе рассказывала ему лично, кажется, спрашивала совета. А что он мог посоветовать? Разве что – бежать из этой серьезно больной страны. Но – куда?
Убедившись, что Тома ничего не расслышала (ей этого действительно лучше было не знать), Боник пониже наклонился к леснику, так, что они почти соприкасались лбами.
– Продолжай.