– Брось, говорю, гурон! – завопил Волына во все горло. – Или я твоему корешу мозги вышибу!
– Мозги? – на совершенно непроницаемом лице Огнемета появилось бледное подобие улыбки. Как будто лицо было омутом, а улыбка – зловещим его обитателем, поднимающимся с глубины на поверхность. Чтобы полакомиться человечиной. – Мозги, ты так сказал?
– Ага, мозги, – подтвердил Вовчик, несколько обескураженный поразительным хладнокровием Витрякова.
– Моему корешу? – спросил Витряков. – Прикинь последствия для себя, кретин.
– Сам прикинь! – огрызнулся Вовка, вспомнив слова Бонифацкого о том, что они с Огнеметом крупно повздорили, и из его затеи ничего хорошего не выйдет. Андрей, наблюдая картину со стороны, понял это гораздо раньше. Так бывает во время боксерских поединков, когда всем в зале, кроме задыхающегося боксера на ринге, ясно, что бой безнадежно проигран.
– Ох, попал Вовчик! – ахнул Бандура. Витряков их всех убьет. Положить ему на Боника и эту козу длинноногую, ежу же видно.
У Эдика сложилось аналогичное впечатление. Огнемет, или как его там еще называли, произвел в уме калькуляцию возможных потерь и решил: ничего, устраивает.
– Я не шучу, – предупредил Волына. Ему некуда было отступать. – Считаю до трех. Два уже было!
– Леня, – позвал Бонифацкий, решив, что настало время прийти на помощь Замороженному. – Партнер… Друг… – он был на грани истерики, хоть крепился что есть мочи, не без оснований полагая, что стоит лишь ей поддаться, и полетишь под откос, как на санках. Но, ему становилось все труднее тормозить это медленное, но неотвратимое сползание. Теперь мало что зависело от него, пожалуй, не больше, чем от пассажира самолета, управляемого невменяемым экипажем.
Как и предполагал Вацлав Збигневович, бойцы Витрякова, столпившиеся у бронетранспортера, были навеселе, хоть, конечно, ливень и стресс вынудили их слегка протрезветь. Если уместно употребить наречие «навеселе» по отношению к людям, которые собираются сжечь живьем других людей, пускай и не самых лучших. Бойцы Огнемета напоминали растревоженный осиный рой, в котором большая часть ос накачалась сливянки. Что же касается их главаря, то он был взвинчен до предела. Стоя рядом с Юлией, впавшей от страха в состояние, близкое сомнамбулическому, Боник даже не представлял, чего от него ожидать.
– Спокойно, Вацик! – крикнул Огнемет, демонстрируя крупные зубы в усмешке, больше напоминающей оскал. – Положись на меня, как я на тебя, партнер.
Это был потрясающий совет после того, что случилось в Черной крепости.
– Я бабу кончу, – пообещал Вовчик, чувствуя, как инициатива ускользает прямо из-под носа через какую-то невидимую ему щель. – Я ее грохну, отвечаю! – теперь его била крупная дрожь, пистолет в руке ходил ходуном. Ливень, холодный, как душ в вытрезвителе, окончательно его доконал, хоть здесь, снаружи, было гораздо теплее, чем в мертвецкой. Вовка боялся повалиться в обморок, а это, судя по самочувствию, не исключалось.