Ахвизра в селе прошлой осенью был. Припасов привез, чтобы кормился Нидада. Ахвизра так решил: пусть Нидада на земле сидит, хоть он и младший. Род хранит.
Это правильно. Род хранить надо. Человек без рода ничто. Только у Нидады весь род – Ахвизра. Остальные – кто помер, кто в великом походе сгинул.
А род – он ведь на земле сидит. И через то почет ему. Что за род без земли?
Оттого и решил Ахвизра Нидаду на земле силком удержать. Мол, свыкнется со временем. Ахвизра Нидаде клятвенно обещал на капище быть, когда Нидада воинское посвящение принимать станет. И всяческие препоны чинить. А все знают – Ахвизра слов на ветер не бросает.
Потому-то и нужно Нидаде что-то такое, особенное. Подвиги нужны. Но только где в селе их сыщешь? На охоте разве что. Но этого мало. Великое нужно. Чтобы всех проняло. Чтобы от зависти все почернели.
– Я на квеманском озере был,– сказал Нидада.
– Врешь!
– Не вру!
Видно, и впрямь не врал. Чем-то от Нидады таким веяло… беспокойным.
Книва невольно поежился.
Квеманы – страшный народ. Они с демонами знаются. И живут средь болот. В самых нечистых местах.
– Не вру! Клянусь Вотаном!
Книва ошарашенно смотрел на него. Пусть Нидада не воин пока, но такими клятвами не бросаются.
И тут Нидаду будто прорвало. Путано, сбивчиво он начал рассказывать…
На самом-то деле Нидада сначала на охоту отправился. Думал птицы набить. Но охота была неважная. Тогда Нидада решил на лесное озеро идти: там птица всегда в изобилии. А озеро это на землях квеманов стоит, хотя и далеко от их сел.
– Я возле озера на них и набрел,– продолжал Нидада.– Только они меня не видели. Повезло. Там орешника много…
В орешнике сидел Нидада, когда голоса услышал.
Квеманов было пятеро. Беззаботно себя вели, пересмеивались. Нидада решил за квеманами проследить. Что станут делать? А квеманы хворост собирали, таскали на берег озера. Тут Нидада смекнул: не иначе, затевают квеманы свои нечистые игрища. Ведь солнцу на зиму пора поворачивать. Стало быть, будут квеманы на озере костры жечь и безобразничать. Про их мерзкие обычаи в селе много чего рассказывали…
Следил Нидада за квеманами – и вдруг его осенило: вот он, подвиг великий!
В ночь на солнцеворот тайно на игрища квеманские прийти. Это и само по себе – подвиг, а если еще пару квеманских голов добыть, так выйдет не просто подвиг, а великий подвиг.
Прикинул Нидада: дело это нетрудное.
На игрищах, известное дело, обопьются квеманы, начнут по лесу за девками своими гоняться, разбредутся в разные стороны. Так что можно одного-двух подкараулить и убить. Головы с убитых снять. А когда в воины посвящать станут, эти головы и предъявить. Такого подвига здесь отродясь никто не совершал. После такого сам Одохар, лично, в дружину позовет. Поэтому Нидада сразу о Книве подумал. Во-первых, Книва – друг. Во-вторых, Книве тоже к посвящению подвиг нужен. Опять-таки вдвоем и голов можно снять поболе.