У нее было какое-то странное лицо. Я бы сказал, что у нее было какое-то новое лицо. Не то гладкое круглое личико, подходящее больше кукле, нежели живой женщине, а обычное лицо обычной женщины. Даже мешки под глазами. Волосы были все того же переходного цвета — черные у корней и бледно-серые по всей длине. Бледные тонкие губы.
— Ну, что ты уставился? — сказали бледные тонкие губы. — Не успела накраситься. Это же не преступление.
— Нет, — сказал я и вытащил из кармана дискету.
— И что там? — спросила Тамара, опасливо поглядывая на черный квадрат.
— Понятия не имею. Но это было в блоке сигарет, которые попросил меня купить Джорджик в то утро. Я потом посмотрел коробку, там сделан тонкий прорез, и в него вставлена дискета. А снаружи совершенно незаметно — обычный блок с сигаретами.
— Ясно, — сказала Тамара. — Ты думаешь, что весь сыр-бор именно из-за этой дискеты?
— Видимо, так.
— И если отдать ее тем идиотам, которые пытались нас перестрелять...
— Наверное, они отстанут.
— А мои деньги?
— Вот тут сложнее. Чтобы понять, куда делись деньги Джорджика, нужно узнать содержание дискеты. Но нет никакой гарантии, что на дискете есть информация об этих деньгах.
— То есть я могу отдать дискету и остаться в дурах? — уточнила Тамара и раздраженно тряхнула головой. — Ну уж нет, дудки!
— А что ты предлагаешь?
— Сначала посмотрим, что там на дискете. Если там ничего нет про деньги Джорджика, тогда связываемся с этой бандой и выставляем им наши условия. Скажем, сто тысяч баксов за дискету. Это же не очень много?
— Чтобы связаться с ними, нужно знать, кто это. А мы до сих пор не знаем, — напомнил я. — Не будешь же ты давать объявление в газету: «Тех, кто убил Г. Э. Джорджадзе, просит срочно позвонить его безутешная вдова. Дискета у меня. Цена договорная».
— Знаешь, если я разозлюсь, то и не на такое пойду, — заявила Тамара. — Ты же сам говорил, что за нами следят. Так чего же их искать? Просто помашем дискетой, вот и все дела...
— Менты и люди из «Статуса» могли спугнуть слежку. А если они и следят, то ты помнишь, с какой целью.
— Пристрелить нас, — мрачно сказала Тамара.
— Вот именно. И им наплевать, что у тебя будет в руке в момент выстрела. Дискета или сумка с картошкой. Хмырь прощупал меня и решил, что я ничего не знаю, а стало быть, меня нужно пустить в расход. Теперь придется доказывать обратное.
— И опять все из-за тебя! Почему ты не мог прикинуться умным человеком? Почему ты не мог нормально поговорить с тем хмырем? Сказал бы: «Я все знаю, про все цепочки и про все пакеты. Я подумаю над вашим предложением». Почему ты не мог так сказать? И рука бы не болела, и вообще все было бы гораздо проще!