Я смывал в ванной комнате кровь с разбитого лица и слышал, как в коридоре Лисицын ведет светскую беседу:
— На улице жарко. А у вас тут хорошо, прохладно.
Тамара не откликалась. То ли еще не отошла от налета «статусов», то ли занималась какими-то своими делами. Я, осторожно касаясь лица полотенцем, вытерся и вышел из ванной.
— На улице жарко, — сказал мне Лисицын и расстегнул еще одну пуговицу на форменной рубашке. — А тут прохладно, хорошо. Только вот с обоями неаккуратно получилось.
Я посмотрел на стену — красные мазки в целом образовывали неправильный круг. Неправильный круг в целом соответствовал моей морде.
— Погорячились, — сказал я.
— Бывает, — благодушно отозвался Лисицын, — главное, что никого не убили. А то уже перебор получается: почти каждый день кого-нибудь да кокошат. Жестокий народ пошел. А я не удивляюсь. Какая жизнь, такой и народ. Жизнь хуже, и народ хуже. Вот у тебя, Саня, батя прокурором был, уважаемым человеком. А ты мордобоем занимаешься в чужих квартирах.
— Они первые начали... — стал я оправдываться, но подполковник махнул рукой:
— Это я так, для примера.
Из дверей кухни, что располагалась на другом конце квартиры, высунулась голова Тамары и не слишком любезно предложила:
— Ну, пошли есть. Раз уж вы тут.
За столом подполковник продолжал отпускать любезности в адрес хозяйки дома:
— Хорошая кухня. Я видел такую. В прошлом году одного предпринимателя зарезали. Вот у него точно такая кухня была. На кухне его и зарезали... О, надо же, тут и стиральная машина встроена! Значит, можно было легко одежду отстирать.
— Какую одежду? — не поняла Тамара.
— Да я все про того предпринимателя. Убийцу нашли по окровавленной одежде. А ведь мог бы спокойно постираться и только потом идти домой. Бестолочь, одно слово.
После таких рассказов аппетит почему-то оставил Тамару. А я — ничего. Картошка правда была какая-то безвкусная, пустая. А рыбу Тамара недожарила, и внутри брикеты остались полусырыми.
— Нормально, — сказал Лисицын, отодвигая тарелку. — Червячка заморил. Удачно я, получается, зашел...
Тамара проворчала что-то насчет благотворительных обедов для сотрудников милиции, но подполковник имел в виду другое:
— А если бы я не сейчас зашел, а вечерком? Часиков в пять? Я бы тут, наверное, не одно красное пятно на обоях нашел? Это ж земляки Георгия Эдуардовича примчались, да? И в кармане у того мужика не огурец был, наверное?