— Нет, — сказал загипнотизированный Лимонад.
— Вот и слава богу. Мне плевать на соседей, но в глазах друзей моего единственного племянника я не хотел бы выглядеть идиотом. Меня зовут Кирилл, — он протянул Лимонаду левую руку, а тот инстинктивно ткнулся пальцами в правую, но почувствовал неживой пластик и отдернул кисть. — Протез, — объяснил ДК и буквально насильно пожал растерянному Лимонаду руку.
— Как настоящая, — ляпнул в ответ Лимонад.
— Да, хороший протез, — согласился ДК. — Немецкий. Но в данном случае могу вас заверить, что отечественный продукт — то есть моя настоящая правая рука — нравился мне гораздо больше.
— А... — начал с вопросительной интонацией Лимонад, зачарованно глядя на правую руку ДК, но я вовремя заткнул ему рот, предотвратив ненужный и бесполезный вопрос. Бесполезный, потому что ДК все равно бы на него не ответил. А заткнул я рот Лимонаду не в прямом смысле, а чуть более изящно. Я перевел разговор на другое. Я представил своего приятеля.
— А это Лимонад, — быстро сказал я.
— Очень приятно, — ответил ДК и выпустил наконец пальцы Лимонада из своей пятерни, — приятно слышать такое неординарное имя. У меня когда-то была знакомая, ее звали Пепси.
— Да ну? — удивился Лимонад.
— Именно так. К сожалению, Пепси умерла, — сказал ДК, внимательно разглядывая Лимонада во всей его красе: длинные растрепанные волосы, потертые джинсы и майка, похожая на палитру художника-авангардиста. — Пепси умерла, потому что у нее была ломка и ей слишком поздно привезли трамал. Она перерезала себе вены.
Ножом для резки бумаг. Нужно иметь очень большое желание умереть, чтобы перерезать себе вены таким ножом. У Пепси было такое желание. В общем, печальная история, — заключил ДК и похлопал Лимонада по плечу, — но не будем больше о печальном. Пойдемте лучше на свежий воздух. Это полезно для здоровья, а мы, пенсионеры, должны заботиться о своем здоровье...
— Пенсионер? — шептал Лимонад, когда мы выходили из дома и шли к маленькому белому столику под тентом посреди газона. — Да ему на вид лет сорок, не больше...
— А может, и меньше, — сказал я. Насчет ДК никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Все может вмиг перевернуться с ног на голову. Однажды я привез на дачу к ДК свою знакомую девушку. Недолго она побыла моей... Но это уже совсем другая история. Девушка училась в университете на факультете информационных технологий и, вероятно из лучших побуждений, весь вечер доставала ДК своими рассуждениями о глобальной компьютеризации. ДК делал большие глаза и твердил, что все это очень интересно, но вот только сам он в компьютерах ничего не смыслит. Неделю спустя я приехал к ДК, чтобы поплакаться в жилетку по поводу разрыва с компьютерной девушкой. ДК предложил не плакаться, а выпить шампанского, после чего отправил меня в подвал за бутылкой. В подвале я наткнулся на коробку из-под японского ноутбука, причем на коробке значился под строкой «получатель» адрес ДК, его фамилия и инициалы. Судя по штампам, ноутбук ДК получил два года назад, а стало быть, в разговоре с моей бывшей девушкой ДК придуривался. Но зачем? Я не знал. И уж тем более я не стал спрашивать об этом. Это был слишком глупый вопрос. Мне следовало задавать ДК вопросы иного рода: например, о том, что теперь следует делать бывшему охраннику покойного бизнесмена Джорджадзе. Но этот вопрос я оставил на десерт.