Рука киммерийца взметнулась, и одновременно с блеском прорезавшего воздух ножа колдун выкрикнул несколько слов. «Да будут члены твои камнем…» – успел разобрать Конан, чувствуя, как ледяной холод охватывает его.
* * *
В восемь часов двенадцать минут они прошагали по бетонному мостику, и тут Облом остановился – его соблазнила полянка с клевером и невысокой, до колен, травой. Пока он перекусывал, с сопением поглощая зелень, Ким присматривался к черновской усадьбе. Там, похоже, уже поднялись – слышалась какая-то перебранка, лай собак, потом за ворота выехал вчерашний фургончик и покатил к поселку. Однако, кроме забора, ворот и дороги, рассматривать было нечего – хотя Облом и отличался высоким ростом, но конкурировать с крышей типографии все-таки не мог.
– Дело близится к концу, – произнес Ким, снова опускаясь на слоновью спину. – Отдохнем минут пятнадцать, травки пожуем и атакуем, как Ганнибал Сципиона. Ты получишь свой инклин, я – Дашеньку… А там можно и всех носителей обойти, собрать остальные инклины… Будешь в полном комплекте! Переместишься на транспундер и упорхнешь делиться информацией и размножаться. С учетом полученного на Земле опыта.
«Жаль тебя покидать, – откликнулся Трикси. – Ты столько сделал для меня, так мне помог… Должен признаться, наш контакт улучшил мое представление о землянах. Конечно, вы агрессивны и жестоки, себялюбивы и подозрительны, но все же в вашем дикарском конгломерате нет-нет да попадется истинный разум. Гуманный, некорыстный, с фантазией и чувством перспективы».
– Спасибо за комплимент. Ты собирашься улететь, как только соберешь свои инклины?
«Возможно, задержусь. Твоя судьба меня волнует, а кроме того… Кажется, ты говорил, что должен сдать роман к пятнадцатому? Вот до этого времени и задержусь. Хочется знать, чем все закончилось – ну, с твоим киммерийцем, големом, магом и рыжей феей… Мы ведь остановились на самом интересном месте».
Ким был польщен. Еще бы! Какому автору бы не польстило внимание инопланетного пришельца к его судьбе и творчеству! Этот факт сам по себе был вдохновляющим, а также говорил о том, что критики, столичные и питерские, ругавшие на все лады конаниану, были всего лишь жалкими снобами и шавками, тявкающими из подворотни. Что их статьи, рецензии и отзывы? Что оскорбительное молчание? Молчите или войте – дело ваше! А Конан унесется к звездам и удостоится признания в далеком странном мире, за тысячи парсеков от Земли…
Глаза Кима блаженно сощурились, душа его благоухала, а сердце источало мед. Была б еще рядом Дашенька… Много ли надо писателю в жизни? Хорошая жена, хорошие книги, хорошие читатели!