– Товарищ старший лейтенант, а, товарищ старший лейтенант…
– Чего тебе, Степанков? Чего ломишься? Чего в кабинет лезешь?
– Этот, которого в морг повезли… Странное с ним дело, Петр Иваныч!
– И что же странного, сержант? Свалился человек с балкона, упал неудачно, череп раскроил… С кем не бывает!
– А ворота? Ворота, Петр Иваныч, я лично их осматривал! Ежели стенка рухнула, так вмятина должна быть изнутри, а она такая, будто снаружи били! Здоровенным бревном!
– Умничаешь, Степанков… А все потому, что больно молодой и отслужил без года две недели. С мое послужишь и поймешь, как отделять частное от главного. Главное у нас что? Объясняю: главное – труп! Смерть наблюдали шесть свидетелей, все подтверждают, что несчастный случай, и это нам в огромный плюс – в смысле статистики раскрываемости. А то, что строение обвалилось, – частность, благо пострадавших нет. К тому же строение негосударственное, и виноватый в его неправильной эксплуатиции уже покойник… Я все доходчиво объяснил, сержант Степанков?
– Так ведь платок, Петр Иваныч, еще и платок!..
– Ох, прыткий ты, Степанков, беспокойный, как блоха!.. Что еще за платок? Какой такой платок?
– А которым лицо покойника было прикрыто! Я всех охранников расспрашивал, всех пятерых – никто не накрывал!
– Значит, вдова положила, и я ее очень понимаю – рожа у мертвеца не того… и не этого… Поганая, словом, рожа.
– Так платок мужской ведь, а не женский! Мужской, Петр Иваныч!
– Ох, Степанков, Степанков… Сам посуди: такую рожу разве женским платочком прикроешь? Она из мужнина халата вытащила тот платок да и накрыла… Проще репы пареной!
– И не убивалась вовсе…
– А чего ей убиваться? Женщина молодая, сочная, красивая, а покойный… Прости господи! О покойных или хорошее, или ничего – а что тут хорошего скажешь?
– Я не о нем, Петр Иваныч, я еще о следах. Следы там странные, три или четыре, где мягкая земля… под кустами есть и на клумбе… Будто сваей тыкали, большой такой сваей, во!..
– Ты, Степанков, ручонки-то не расставляй, бутылку со стола смахнешь… вот, стакан задел, паршивец… Ну, следы, ну, свая – и чего?
– Да бабка Нюра толковала… старая она, не спится ночью, бродит от окна к лежанке… толковала, будто слон в пятом часу на улице прогуливался, у них на Третьей Кленовой. А Федькин сват, который с Кронштадтского переулка, говорит…
– Сержант Степанков!
– Я!
– Крр-ругом марш! Где выход, знаешь? Вот и двигай к месту несения службы!
– Куда конкретно, товарищ старший лейтенант?