Зубы Наружу уставился на него с удивлением.
– Ты с яхха свалился, ппаа Айла? Через день, на красном рассвете, великий вождь будет вопрошать богов и духов. А пир… будет пир, но не для нас, для Ррита.
– Тут без меня не обойдется, – пробормотал Тревельян, выпустив прядь сальных волос. – Иди, зубастая нечисть. Я доволен и не превращу тебя в ящерицу.
Ослепительный Ракшас скрылся за барханами, и небо потемнело. Гигантский диск Асура казался провалом в огненную преисподнюю, а облака, скользившие по его челу, – лестницей для грешных душ, которых ждут пламя, смола и вилы дьяволов. Из пустыни налетел жаркий ветер, над шатрами и повозками заклубилась пыль, и далеко на юге вспыхнули зарницы и встали черные столбы от земли до небес – должно быть, там бушевала песчаная буря. Лагерь начал затихать; опорожнялись последние котлы, разгружались последние телеги, пастухи сгоняли животных ближе к скалам, подальше от опасных песков. Тревельян направился к своему жилищу, лавируя среди палаток, шестов с бунчуками и лежавших на земле людей.
Колокольцы на рогах трафора зазвенели. Мелодия была не похожа на сигналы связи – видимо, скакун желал что-то сообщить хозяину. Ивар наклонился, прижал ухо к мощной шее и услышал:
– За нами следят, эмиссар. Двое.
– Кто?
– Люди Сувиги. Я зафиксировал всех в том месте, где разбиты ваши шатры. Эти двое тащились за нами сначала к торговому тракту, потом через весь лагерь к ставке вождя. И теперь едут по пятам.
– Пусть едут, – шепнул Тревельян. – В пустыне мы от них избавимся.
– Мы направляемся в пустыню, эмиссар?
– Не сейчас, ночью. Если помнишь, у нас сеанс связи с базой.
– Я ничего не забываю.
Они вернулись в стан колдунов. Там было тихо – все попрятались в шатры и под телеги, хоть как-то защищавшие от носившейся в воздухе пыли. Пыль скрипела на зубах, забивалась в ноздри, и с каждым порывом ветра ее становилось все больше и больше. Ивар осведомился о прогнозе на ближайшие сутки и узнал, что, по наблюдениям со спутника, на экваторе и в прилегающих районах бушует ураган, но к Поднебесному Хребту он не продвинется. Знойный ветер, вздымавший пыль и песок, был слабым отголоском бесновавшегося на юге самума.
Спутники Ивара, привычные к таким передрягам, безмятежно спали. Кадранга, Тойла-Ац и Иддин развалились в одном из шатров, другой занял Птис, а Тентачи и Дхот-Тампа легли у хозяйского жилища; битсу-акк – с барабаном в изголовье, а Дхот, как положено воину, с топором у правой руки. Во сне он скрипел зубами – должно быть, видел горло Серого Трубача и примерялся, как бы в него вцепиться. Самки спали под телегой, сделав свою работу: котел был вычищен, шкуры в хозяйском шатре выбиты, и на одной из них лежал бурдюк с водой.