Сувига взирал на демона с отвращением.
– Белый, как червь – из тех червей, что жрут помет людей и яххов, – произнес колдун. – Белый и страшный. Ноги без пальцев, а в рот кусок мяса не просунешь. Думаю, отродье Каммы.
Миллер была в белом комбинезоне и белых облегающих сапожках. Лицо бледное, короткие светлые волосы стоят торчком, одежда и обувь перемазаны засохшей грязью… Выглядит не лучшим образом, отметил Тревельян, но не похоже, чтобы перепугалась или смирилась.
– Это не отродье Каммы, ты ошибаешься, старик, – сказал он, приближаясь к клетке. – Таких огромных червей не бывает.
– Черви – белые, и этот – белый, – стоял на своем Сувига.
– Разве только черви белые? – возразил Тревельян. – У облаков тоже белый цвет, и они плавают между землей и солнцами, детьми Баахи.
– Хочешь сказать, что этот дух спустился с неба? – Отвислые щеки колдуна снова потемнели. – Не верю, нет! Ты глуп, как ящерица, и ничего не смыслишь в демонах!
– Я-то смыслю, а ты, безрогий яхх, только вопишь да лязгаешь зубами. Говорю тебе, это небесный демон!
Миллер сидела в своем углу, не глядя на Тревельяна и Сувигу, но караульные с интересом следили за их перебранкой. Наконец один из воинов – должно быть, старший – выплюнул непрожеванную диггу и бодрой рысью направился к большой палатке. За Трубачом, подумал Ивар, лихорадочно соображая, как бы выручить коллегу – и не просто выручить, а извлечь из этого максимум пользы. Взглянув на небо, он убедился, что флаер, скрытый облаком, висит над прогалиной. Волшебная палочка была на месте, готовая явить любые чудеса.
Сувига бубнил свое, поддерживая реноме знатока демонов:
– Белый демон совсем слабый, а небесные духи сильны! Могут наслать такой ветер, что песок застрянет в глотке, могут вызвать из горы огонь и дым, могут забросать землю горячими камнями! А этот белый чудес не явил. Огонь и ветер, дым и камни ему не повинуются.
– Не явил, но вдруг явит, – заметил Тревельян. – Демонов лучше не злить. Даже мелкий дух способен выпить твою кровь и сожрать печень.
Полог большого шатра откинулся, и в темном проеме возникла фигура, увенчанная тиарой из рогов с висящими на них бубенцами. Этот кочевник был обнажен до пояса и невысок – или выглядел невысоким сравнительно с длиною рук, мощью торса и шириною плеч. Темные волосы падали на грудь, под сероватой кожей бугрились мышцы, огромный приоткрытый рот – вдвое больше, чем у людей Земли, казался капканом с двумя рядами зубьев. Вождь, решил Тревельян, наблюдая за властной осанкой шас-га и его неторопливыми движениями. Можно было начинать спектакль.