– Вот и наши проводники, – шепнул Тревельян, склонившись к шее своего скакуна. – Выходит, дружок, зря ты беспокоился.
Но оказалось, что не зря. Встревоженный шаман приподнялся в возке, что-то крикнул старшему воину, и три-четыре слова донеслись до Тревельяна: «…мясо… тухлое мясо… бей!» Он ударил пятками в бока скакуна, поравнялся с Птисом и спросил:
– Кто такие? Разве это не воины великого вождя?
– Ххе? – выдохнул Птис, что в данном случае, наверное, значило «С чего бы?» – Воины Брата Двух Солнц по ту сторону гор, а эти – казза, тухлое мясо! Поджидают тех, кто едет к Спящей Воде, и, если могут, берут их жизни. Но нас больше, Айла, и мы сильнее. – Оскалившись, он погладил живот. – На закате все они будут в наших котлах!
Термин «казза» переводился как «тухлятина» и означал грабителей, но не тех, кто действует благородно, атакуя чужой Очаг и убивая всех без разбору, а нападавших исподтишка, из засады или другим нечестным способом. Правда, понятия о честности и благородстве были у шас-га очень растяжимыми. Какой способ честный, а какой нет, обычно определяли победители, закусывая плотью побежденных.
Кадранга крутанул топором над головой, рявкнул, сзывая воинов. Киречи-Бу, заметив Тревельяна, распорядился:
– Вперед, сын хромого яхха! Убъешь меньше троих, сниму с твоей скотины оба колокольца! Езжай и дерись! Пора отслужить за мою воду и мясо!
– Мясо было костлявым, вода – затхлой, и ты не дал мне обещанной самки, – произнес Тревельян. – Не знаю, стоит ли мочить мой топор в крови твоих врагов.
Ввязываться в схватку Ивару не хотелось – он соображал, как бы остаться с колдуном и присмотреть, чтобы того не пришибли. Все-таки этот жирный мошенник был единственным ключиком к тайне.
Киречи-Бу зарычал, лязгнул огромными зубами.
– Клянусь Рритом и его бездонной пастью! Или ты будешь сражаться, или я съем твою печень еще до заката!
– Черт с тобой, ублюдок, – пробормотал Тревельян и направился к Кадранге. – Мог бы и без драки обойтись, превратить этих казза в червей или ящериц… Что тебе стоит?
Старший воин снова взревел и, размахивая топором, помчался к вражескому отряду. Шас-га поскакали за ним, на ходу разворачиваясь в шеренгу и испуская дикие вопли. Брякали колокольцы на рогах скакунов, столбом вздымалась пыль, сверкали лезвия секир, подрагивали копья и ветер выл и визжал в ушах. «Со стороны, должно быть, выглядит внушительно, даже устрашающе, – подумал Ивар. – Хотя на атаку польских гусар не похоже».
Враги внезапно развернулись и дали деру. С минуту Тревельян глядел на крупы и тощие хвосты их скакунов, подскакивал на спине трафора и недоуменно хмурился. Что-то здесь было не так! Какая-то хитрость или уловка?.. Возможно! Если казза не хотели драться, к чему им покидать ущелье? Караван проехал бы мимо и удалился восвояси…