По губам Дарта скользнула усмешка.
– Кажется, глаз тебе выбили в схватке с тьяни? Или я ослышался?
– Сказать по правде, и то и другое не соответствует истине, – заговорщицким шепотом сообщил шир-до. – А истина выглядит гораздо хуже: глаз мне выцарапала шира… нет, не дочь, а мать, – добавил он, заметив, что гость косится на Нерис. – Я стар, а мать ее до сих пор молода, красива и привлекает мужчин, хотя ей немного от них радости – она слишком часто продляла жизнь и приносила детей… Ну, прости ее Предвечный! Я рад, что она прислала дочь, а сама осталась в Трехградье. Никогда не рискну там показаться!
– Но почему же?
Старец приподнял полу длинной туники, перешагнул через корень, а затем, бросив на Дарта задумчивый взгляд, сообщил:
– Видишь ли, сын мой, у меня остался только один глаз. И я им очень дорожу!
Терраса свернула в долину между двумя крутыми холмами и раздвоилась на пологий спуск и столь же пологий подъем. Путь, видимо, был известен Нерис; без колебаний она направилась к нижней террасе, под которой журчала полноводная речка, сбегавшая к озеру. Проходы в лабиринт тут попадались чаще, и над ними были растянуты цветные тенты с подвешенными к столбикам сандалиями, туниками, накидками, всевозможной посудой, фляжками, украшениями из перьев и раковин, коврами из древесной коры и огромными погребальными орехами. «Торговая улица», – понял Дарт, взирая на толпившихся у лавок жителей. Их оказалось несколько сот; большей частью рами, но попадались данниты, карлики-тири и еще какие-то существа, вполне гуманоидного обличья, рослые, с мощной грудью и вытянутыми ниже плеч ушами. Ушные мочки были подвижны, и он заметил, что кое-кто из длинноухих таскает там всякое добро – джелфейры, связки раковин, трубки из полых костей и даже фляги, свисавшие на ремешках.
Страж с барабаном вышел вперед, грохнул палкой в туго натянутую кожу и закричал:
– Дорогу просветленной шире из Трехградья! Дорогу почтенному Нарате! Дорогу маргару, защитнику ширы!
«Вот и понятно, кто есть кто», – с ухмылкой подумал Дарт. Его помянули третьим – отличный показатель, если учесть, с какими важными персонами он свел знакомство.
Теперь процессия удалялась от озера и двигалась вдоль лавок, торговых складов и кабачков, сквозь расступавшуюся толпу, сопровождаемая блеском любопытных глаз, негромким шепотком, поклонами и приседаниями. Дарт впервые видел столько людей сразу – не даннитов и не тьяни, а существ, подобных ему самому, – и это, словно арбалетный спусковой крючок, швырнуло в цель стрелу воспоминаний. На миг ему почудилось, что он в земном городе в каких-то далеких и неведомых краях, в городе, где не возводят стен и башен, не носят камзолов и шляп, но все остальное знакомо: есть улицы, лавки, харчевни, есть речка с мостом, что переброшен над чистыми водами, есть девушки с цветами в волосах, шумные стайки детей и подростков, есть женщины и мужчины, ремесленники и торговцы и даже стражник с барабаном… Но тут навстречу попалась компания даннитов, и наваждение рассеялось.