– Ко мне, мон гар! Седло!
– Слушаюсь, хозяин.
За плечами Голема выдвинулось сиденье. Он приблизился, выдавливая в пепле плоские овальные следы, втянул в корпус мощные ноги, сделавшись вдвое ниже, подставил многопалую лапу. Привычным движением Дарт взлетел в седло, и тут же его подбросило вверх – да так, что лязгнули зубы; Голем выдвинул все четыре нижние конечности.
– Полегче, сударь! Я чуть не откусил язык!
– Прошу прощения, бвана, не рассчитал. Гравитация в данный момент на семь процентов ниже нормальной.
– Считай получше, – велел Дарт, – не то споткнешься и сбросишь меня в какую-нибудь яму. Местность пересеченная, так что давай-ка поосторожней… Едем вниз, к тем камням, где мы уже были, и к тем парням, которых пугали.
– Не споткнусь, капитан, и не сброшу, – откликнулся Голем, и одна из его лап обхватила ноги Дарта. Он зарысил вниз по склону, вздымая пыль, плавно раскачиваясь, потом перешел в галоп и принялся декламировать гулким басом: – Холм с камнями на равнине, а вокруг несколько тысяч лысых парней, враждебно настроенных, но разумных. Убивать нельзя, надо отогнать… Двадцать импульсов небольшой мощности, целиться по всему периметру холма, перед их шеренгами… Все понятно, сагиб! Напугаем и отгоним!
– Ничего тебе не понятно, – сказал Дарт, наслаждаясь стремительной скачкой и глядя, как вырастает холм. – Сейчас не надо стрелять и отгонять, а что до испуга, так ты их безусловно напугаешь. Одним своим видом, мой мальчик.
– Но почему, мой принц? Кто же боится иразов!
– Во-первых, я не принц, а шевалье, а во-вторых, народ здесь темный и не привыкший ценить красоту. На мой взгляд, ты прекрасен, – Дарт погладил плоскую голову под серебристым шлейфом антенны, – но им покажешься чудищем. Но ничего, друг мой! Утешься тем, что о вкусах не спорят.
– Благодарю, капитан. Польщен, что оценили мою внешность. – Сделав паузу, Голем спросил: – Прикажете изъять из памяти слово «принц»?
– Не прикажу. Может быть, я еще сделаюсь принцем.
– Могу поинтересоваться, когда и как, хозяин?
– Когда – не знаю, а как… Женюсь на принцессе, мон петит, и стану принцем!
У подножия холма ираз сбавил скорость.
– Обход по периметру, – распорядился Дарт и, приподнявшись в седле, крикнул на фунги: – Я – маргар и пришел сюда с миром! Я хочу говорить с вашими старейшими! Пусть они выйдут ко мне, не опасаясь молний! Бхо, который вылез из дыры, не будет метать их без моего повеления.
О молниях стоило напомнить, так как тьяни, разглядев, кто спустился с перевала в пыльном облаке, зашевелились, и под прикрытием гранитных глыб выросла сотня метателей дротиков. Их бледные, покрытые чешуйками лица не выражали ничего, глаза казались бездонными, темными, и Дарт испытывал сомнения, что страх или гнев, любовь или ненависть что-то значат для этих созданий. Но логика была им не чужда, так же, как понятие целесообразности; вполне достаточно, чтобы вступить в переговоры.