* * *
Ако, телохранитель-кушит, соратник по экспедиции в Шабахи, явился пьяным. Не так чтобы в стельку – все же приковылял домой, вполне ворочая языком, но на ногах держался плохо. Мерира, Сефта и Техенна оттащили его к речному берегу, прополоскали и положили в камышах, подальше от хозяйских глаз – сушиться. Из двух хозяев был в наличии Семен – солнце стояло еще высоко, и брат не вернулся из южного храма Амона.
Мерира ругался. По возрасту и опыту он был старшим среди слуг и правил ими столь же уверенно, как лодкой в бурных водах Хапи.
– Пивной кувшин! Пьешь, а нам таскать такую тушу! Чтобы коршун выклевал твои глаза! Чтобы Сетх проткнул тебя колом от глотки до задницы! Так, чтобы пиво излилось с мочой!
– При чем здесь пиво? – сказал Сефта, принюхавшись. – Вино! Финиковое вино, клянусь золотыми стопами Хатор!
– Финиковое пиво, – возразил рыжеволосый ливиец Техенна, присев на корточки рядом с приятелем. – Что, я не знаю, как оно пахнет?
– П-пиво, – подтвердил кушит, – и в-вино… Н-но финн… финн-ков-вое… Эт т-точно!
– Сын гиены и сам гиена! – рявкнул Мерира. – Чтобы твоя мать под ливийца легла!
– Нужна она ливийцам! – с усмешкой возразил Техенна. – У нас гиен не пользуют. Разве что козочку…
Служанки, что столпились неподалеку, захихикали. Мерира поглядел на них, на любопытные глазки То-Мери, на Абет, скрестившую руки на пышной груди, и обрушился на ливийца:
– Пусть Маат запечатает твою пасть куском дерьма! Поминать такое паскудство при женщинах… Чтобы тебе мужской силы лишиться, козлодер!
Техенна снова ухмыльнулся, глядя на ворочавшегося в камышах Ако.
– Ну, это ты зря! Хорошая козочка ничем не хуже кушитских баб. Шерсть мягче и болтает меньше.
– Ммм… – будто в подтвержение простонал Ако.
– Поистине мерзок человек! Зарождается он между мочой и калом, в дни свои месит ил и навоз, и грешным уходит за горизонты Запада, – произнес красноречивый привратник Сефта. Потом присел рядом с Ако и пощупал его вздувшийся живот. – Значит, пиво и вино… никак не меньше двух кувшинов… три кольца меди, а может, и половина дебена… Откуда взял? Стащил из кладовых? Или пропил мумию отца?
– Порази тебя Сохмет от пупка до колена! – рыкнул Мерира. – Откуда у маджая отцовская мумия? Такой и у меня нет!
– Н-нет, – согласился Ако. – М-мня ухх… ухха-стили…
– Угостили? Кто ж тебя угостил, жабий помет?
– Др-рузья… Ш-шедау и Т-тотнахт… всс… встретил…
Техенна задумчиво поскреб в затылке.
– Это какие Шедау и Тотнахт? Вроде что-то знакомое!
– Кх… кх… кхопейщщики… с юга… п-пантеры…
Тут Семен, отдыхавший под каштаном и слушавший эту беседу в пол-уха, вскочил и направился к тростниковым зарослям. Молодые служанки, боясь хозяйского гнева, прыснули от него в обе стороны, но Абет и не подумала уйти: стояла с прижавшейся к ней То-Мери и глядела на Семена, как мать на любимое дитя. Ей нравились все, кто ел ее стряпню, а тех, кто хвалил, она буквально обожала.