– Слушай, точно… – Валентина покачала головой от удивления. – Живой портрет Пластовой, вплоть до ее жуткой юбки. Ты с ней знакома?
– Нет, видела мельком однажды. Очень характерная внешность, не сразу забудешь.
Алена говорила медленно, словно думала о чем-то бесконечно далеком отсюда. И лицо у нее было бледное-бледное…
– Слушай, ты, наверное, торопишься, да? – обеспокоенно спросила Валентина. – Я тебя так нагло сюда затащила, использую твои дедуктивные способности на полную катушку. А ты ведь к кому-то шла, верно? Ты к каким-то моим соседям в гости пришла?
Алена глянула исподлобья:
– Честно? Я шла за этой женщиной, Ивановой. Увидела ее на улице – и начала следить. Понимаешь, у меня недавно произошла с ней очень неприятная стычка. И мне… стало как-то тревожно, когда я ее снова увидела. Пошла за ней, практически не отдавая отчета зачем, чисто интуитивно. А получилось…
– А вышло, – с чувством произнесла Валентина, – очень даже кстати. Ты почаще своей интуиции доверяй, ладно?
– Ты знаешь, – сказала Алена со странным выражением, – как раз сегодня такой день, когда я только и делаю, что ей доверяю! И пока еще не пожалела об этом…
– Алена, а вот кстати об этой Ивановой, или как ее там! – спохватилась вдруг Валентина. – Скажи, Христа ради, зачем ей был так уж нужен этот очечник?! Получается, что она за ним приперлась?
– Получается, так. А все-таки, кто его у тебя в кабинете забыл? Попробуй прикинуть. Ну, версию, что Иванова у тебя была вчера, мы можем отмести как несостоятельную?
– У меня ее точно не было. Факт железный. Зрительная память у меня великолепная, увижу человека один раз – и все, сфотографировала! – похвасталась с законной гордостью Валентина.
Алена зыркнула на нее и снова опустила лицо в большую чашку. Поэтому следующий вопрос прозвучал глухо:
– Может быть, Иванова была на приеме у твоей сменщицы и именно у нее забыла очечник?
– В принципе, такое могло быть, – кивнула Валентина. – Но только не на этой неделе. Потому что Марина Михайловна – это мою сменщицу так зовут, ты понимаешь? – на больничном, и всех ее пациенток распределили по другим врачам.
– А очечник не мог с прошлой недели проваляться под столом?
– Нет. Наша уборщица – это ужас какой-то. Она не просто так придет, тряпкой по полу повозит. Она драит полы со страшной силой, во всех углах промывает, все стулья переставляет, топчаны, кресла, столы двигает. Она бы его сразу заметила. Раз она говорит, что нашла его позавчера вечером, значит, так оно и было. Ой, слушай! – всплеснула руками Валентина. – Кажется, я вспомнила, кто его мог потерять. То есть мне кажется… Понимаешь, ко мне на прием приходила одна бедная девочка, я у нее обнаружила беременность, и она так поразилась почему-то, так растерялась, ну просто передать тебе не могу. Одевалась сто лет, соображала с трудом, а потом сумку уронила – из нее все и высыпалось. Очень может быть, что это у нее выпало. Только я не понимаю…