Событие это состояло в том, что он увидел Марину Мнишек.
Недаром Заруцкий испытывал почти братскую привязанность к первому Дмитрию. Они были поистине родственные души, ибо эта странная женщина произвела на них одинаково роковое впечатление. Право, как истинная Клеопатра, которая свела с ума сначала Юлия Цезаря, а потом его ближайшего сподвижника Марка Антония!
Что Дмитрий, что Заруцкий испытали при виде Марины одно, совершенно одинаковое чувство: жажду обладать ею. Но что мог ей предложить Заруцкий, когда увидел впервые? Только любовь свою… Он прекрасно понимал преимущества соперника, сделавшего возлюбленную русской царицей! И не мог находиться рядом с обожаемой женщиной, не испытывая ежеминутного желания прикончить того, кто был ее мужем и властелином.
И Заруцкий решил исчезнуть, удалиться, сбежать от этого неодолимого желания.
Но вот на Руси повеяло, как ветром, именем нового Дмитрия… Этот ветер грозил нанести дымы и пожары, кровь и слезы, трупный дух и разор всей земли, однако Заруцкого это не заботило. Он вмиг смекнул, сколь полезен может оказаться ему новый «сын Грозного», и твердо решил примкнуть к нему. И не просто примкнуть, но сделаться одним из самых близких ему людей.
Заруцкий с ухмылкой смотрел в блеклые, настороженные, хитрые глаза «воскресшего царя» и расточал окружающим уверения, как счастлив-де видеть государя живым. А сам с удовольствием убеждался, что двойник не тянет, нет, не тянет на того, кого тщился изобразить. Даже глаза у него не удалые, умные, темно-голубые, а выцветшие какие-то. И трусливые.
Ну что ж, тем лучше! Тем легче будет избавиться от него и завладеть Мариной.
Кто-то мечтал разжиться при новом Дмитрии богатством, кто-то – почестями или властью. Но Заруцкому по-прежнему нужна была только эта женщина!
Но Марина нужна была и самозваному Дмитрию…
Конечно, в этом случае речи не могло идти о любви. Ценность Марины состояла в том, что она была истинная, коронованная царица. Она еще пуще, чем Заруцкий, придала бы правдоподобие любому шагу и слову Самозванца, она одним именем своим могла бы привлечь на его сторону массы польской шляхты, которая еще сильнее, чем прежде, жаждала реванша. И Лжедмитрий решил во что бы то ни стало заполучить Марину!
Из тайной переписки с ее отцом он узнал, что такой случай может представиться, когда поляки наконец-то будут отпущены Шуйским и отправятся из Ярославля в Польшу. Правда, поедут они под суровой охраной, но это ничуть не останавливало Лжедмитрия, для которого захват Марины должен был знаменовать наступление полосы сплошных удач.