А ей что делать теперь? Разуваться тоже?
– Проходите, – приглашающе махнула Эмма.
Проходить особенно было некуда. Комнатка десять метров, две раскладные кровати, причем одна собрана, иначе вообще ступить было бы негде. Столик, уставленный посудой, прикрытый полотенцем. Плитка на две конфорки. Табурет и стул. Все.
Фанни жадно оглядывалась, как фанатка, попавшая в дом-музей своего кумира: вот здесь он сидел, здесь ел, здесь спал. Но в этой комнате совершенно не ощущалось присутствие Романа. Холодный, застоявшийся, пыльный дух. Вообще такое ощущение, что люди здесь не живут, а лишь иногда посещают это помещение.
Ну правильно: разве тут можно жить? Поэтому и кажется, будто комнатка нежилая.
Эмма села на кровать, указала Фанни на табурет:
– Извините, на стул лучше не садиться, у него ножки ненадежные. Он у нас просто так… для мебели.
Фанни хотела улыбнуться, чтобы показать, что оценила шутку, но не смогла: сил больше не было притворяться, и так целый день не просто держала себя в руках – стискивала!
– Эмма, я хочу поговорить о Романе. Ему грозит опасность. Вот послушайте меня, а потом решайте, что можно сделать.
Она говорила торопливо, и Эмма уж в который раз выслушала захватывающую историю о страшном русском мафиози Лоране, бывшем любовнике Фанни, и о коварной подруге по имени Катрин, которая сначала отбила у Фанни Лорана, а потом увела и Романа. И если теперь Лоран узнает, что Катрин ему изменяет, он может убить Романа…
«Видимо, то, что говорил Арман насчет подготовки законопроекта о легализации игорного бизнеса, и в самом деле правда, – размышляла Эмма. – Он вполне мог гнать любую пену, чтобы меня напугать, но Фанни говорит то же самое. Ай да Илларионов, ай да молодец! Вот это, я понимаю, простор и размах! Мало ему того, что в России теперь на всякие поганые суперслотсы и джекпоты на каждом шагу натыкаешься, им еще и в Париже эти штучки расплодить понадобилось! Да ладно, мне-то какое дело, французы небось сами не дураки, разберутся. Хочется верить, у них не до такой степени «все схвачено и за все заплачено», как у нас. Сейчас не в этом дело. Сейчас главное – Роман!»
Подняла голову – все это время она сидела, согнувшись, поставив локти на колени и упершись лбом в стиснутые кулаки (ни к чему, чтобы Фанни видела ее лицо, ее глаза, вдруг бы Эмме не удалось скрыть, что она почти не слушает ее, а думает о своем), и проговорила глухо:
– Я чувствую, что он в беде. Но что я могу сделать? Я даже не знаю, где его искать!
– Я знаю, – подалась к ней Фанни. – Я отлично знаю, где живет Катрин!