От мужчины Эмма еще никогда не слышала такого. Взрослые (назовем это так!) женщины, влюбившись в молодого человека, склонны наворачивать горы психологических мотиваций (и тщательно подбирать исторические примеры, в самом деле многочисленные!), чтобы оправдать себя и его, взаимную тягу друг к другу. Но и женщины эти, и их возлюбленные сознают временность, недолговечность таких отношений. Когда у молодого мужчины заговорит инстинкт продолжения рода, самая жаркая любовь к старшей подруге либо тихо сойдет на нет, либо ее просто преодолеют, сомнут, истребят во имя новой, так сказать, жизни.
– Это у тебя минутное. Это пройдет, – сама себя не слыша от волнения, пробормотала Эмма. – Потом ведь ты захочешь детей и, значит, молодую жену.
– Да брось ты мне какие-то поведенческие клише приписывать! – легонько, хотя и довольно сердито шлепнул ее Илларионов. – Не хочу молодую, хочу тебя. А детей я не люблю. Можешь ты это себе представить? Да, вот такой я извращенец! К тому же у тебя уже есть сын, зачем нам еще дети? – И вдруг он резко вскочил и рывком поднял Эмму: – Вставай, собирайся! Надо уезжать отсюда!
– Куда? Почему? – испуганно забормотала она.
– Твой сын! Мы тут расслабились и забыли про твоего неуловимого мстителя по имени Роман. Вдруг он уже доказал свою законопослушность? Вдруг его выпустили из лап секьюрити и он со своим пистолетиком едет сюда? Начнет еще пулять в меня прежде, чем я успею ему хоть что-то объяснить, и нечаянно попадет в тебя… Нет, я еще не готов умереть с тобой в один день и один час, я хочу с тобой прожить много дней и часов! А потому – давай-ка уедем отсюда, да поскорей. Потом свяжемся с ним как-нибудь и объясним ситуацию, находясь вне зоны действия его огнестрельного оружия. Вставай, ну? Собирайся!
Он натянул плавки, впрыгнул в джинсы, набросил рубашку, джемпер, сунул ноги в туфли. Скомкав, сунул в карман шейный платок. Кинул Эмме ее одежду, собрав ее с полу:
– Не спи, замерзнешь! Одевайся!
Открыл дверцы встроенного шкафа и, по всему было видно, озадачился, увидев только халат Эммы и пижаму Романа, да еще две-три его рубашки:
– Это что, все вещи?!
Ч-черт…
– Наши вещи не здесь, – опять прибегла Эмма к своей любимой смеси лжи и правды, которая уже не раз выручала ее сегодня. – Они хранятся на квартире у моей знакомой. Тут такие ненадежные замки… К тому же человек, у которого мы эту комнату снимаем, предупредил, чтобы мы готовы были в любую минуту съехать… он собирается тут ремонт начинать.
– Да, ремонт этой конуре не помешал бы, – пробормотал Илларионов, скептически оглядывая потолок в потеках от воды и облезлые стены. – Ну ладно, потом съездим за твоими вещичками к этой подруге. Но, в принципе, имей в виду, я готов взять тебя и бесприданницей.