– При чем тут Людка?! Фамилию ты его откуда выкопала?! Говори, ну!
Хриплый голос срывался от ярости, и Якушкина поняла, что терпение ее мучительницы на исходе. Ой, надо скорей рассказать все, что она знает, скорей рассказать! У нее больше нету сил страдать!
– Уже потом… когда он в тамбуре топтался, ждал, когда я поручни оботру, он по мобильнику своему звонил. И сказал: «Людмилу Дементьеву позовите, пожалуйста. Скажите, Илларионов спрашивает».
Тишина.
– А откуда я знаю, что ты не врешь? – спросила женщина.
– Не вру… – простонала Якушкина. – Силушки нету врать-то… Жить охота!
– Давай-ка без драм тут! – раздраженно прикрикнула женщина. – Без истерик! Как он выглядел, ты помнишь?
– Кто, Илларионов-то? – торопливо уточнила Якушкина. – Вроде помню… Не больно высокий, лет сорока или чуть побольше, волосы темные, плотный такой, с румяным лицом… Глаза… нет, про глаза не скажу, не припоминаю, может, тоже темные, а может, и нет.
– Особые приметы какие-нибудь помнишь? Нос какой, рот, форма ушей?
– Господи боже… Да на что ж мне его уши! – взвыла Якушкина чуть не в голос. – И носа не помню, вот вам святой истинный крест! Симпатичный, улыбчивый мужик, а какой у него нос да рот… Одеколон хороший, одет прилично. Курточка дубленочная… – Она напряглась, силясь вспомнить хоть что-нибудь еще, но все, память сделала все, что могла, и отказывалась работать дальше.
– Ты фамилию этого Илларионова называла милиции? – спросила женщина. – Нет? Почему?
– Да забыла я! – всхлипнула Якушкина. – Господом Богом клянусь! Напрочь забыла я тогда его фамилию! Да если б и помнила, все равно не сказала бы. Скажешь, а потом этот Илларионов узнает и вернется меня убивать за то, что я его заложила. Я просто говорила, что знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Они и отвязались, в милиции-то меня просто так спрашивали, вскользь, не то что…
Она испуганно осеклась. Женщина хрипло усмехнулась:
– Не то что мы? Не били, не мучили? Ну да, мы ведь живем в цивилизованном государстве! Но только у нас в государстве нет программы защиты свидетелей, ты это учти, Якушкина. Не знаю, как насчет Илларионова, но если мы узнаем, что ты нам голову морочила, или если ты кому-то ляпнешь о том, что мы у тебя спрашивали…
Якушкина не знала, что такое программа защиты свидетелей, но особого ума не требовалось, чтобы понять: начнешь языком болтать – тут тебе и конец. А еще она поняла: похоже, мучители сейчас уйдут и оставят ее в покое…
От счастья она забыла о боли и страхе, которых натерпелась по их милости. Она им уже руки готова была целовать, она…