Звонок повторился, и тотчас раздался голос Олега:
– Здравствуйте. Дома, да, но подойти не может.
А, это он по телефону говорит. Слава богу, никто не притащился. Как это Майя забыла отключить телефон на ночь? Хотя сейчас уже не ночь, а белый день!
– Извините, не позову, – твердо сказал Олег кому-то. – Она очень плохо себя чувствует. Видимо, простыла, всю ночь не спала. Только сейчас заснула. Поэтому извините… Что ей передать? Кто звонил? А, понятно. Передам обязательно. Всего доброго.
– Олежек, выключи телефон, – пробормотала Майя и сама удивилась тому, как жутко звучит ее голос. И в горле словно наждаком по связкам скребут. Она ведь не просто ночь не спала – она кашляла так, что иногда казалось: горло вот-вот разорвется. Олег с ног сбился, бегал на кухню и обратно то с горячим молоком, то с медом, то с классическим коктейлем: мед, коньяк, взбитое яйцо; то с жженым сахаром, то с какими-то таблетками, то с полосканием: сода, йод, соль… Все, что вспомнилось, в ход пошло, да толку не было никакого. И обычные аэрозоли от астмы не помогали. Майя от этого кашля дошла до точки, а стоило вспомнить, что завтра вечером надо петь, а как она будет петь, когда вместо связок будто волосяные раздерганные канаты! А сегодня у них банкет, весь клуб снимает под день рождения важное лицо из городской администрации, говорили, что, возможно, будет сам Коренев…
Нет, петь она сегодня не сможет, это точно!
А завтра? Ведь завтра Новый год! У них в клубе новогодний вечер!
И завтра она не сможет петь…
А когда сможет?.. И сможет ли когда-нибудь?
Майя сама не знала, что это на нее нашло, почему позволила себе так распуститься, предаться такому отчаянию. Ну разве она никогда раньше не простывала? И разве никогда не обострялся ларингит, профессиональная болезнь преподавателей, дикторов, ораторов, массовиков-затейников и певцов? Особенно тяжело бывало в июне, когда начинала цвести полынь. Вроде бы здесь, практически в центре города, ее днем с огнем не сыщешь, а все же Майя улавливала самое дальнее дуновение. Чудилось иногда, что она способна уловить запах, который ветер наносит аж с другого берега Волги!
Но это тяжелое время она обычно проводила дома. Не выступала, отказывалась от всех приглашений, которых летом и вообще-то становилось гораздо меньше: в работе клубов наступал мертвый сезон. И раньше пропущенное выступление ничего не значило для Майи: ну подумаешь, пятьсот рублей не получила, что это за деньги? Конечно, она зарабатывала за вечер куда больше, чем ставку, иной раз охапками доллары подбирать в подол приходилось, но все равно это было неважно: она ведь пела не ради заработка. Деньги и так у нее были.