– В старину славянские народы составляли отдельные и независимые государства, но теперь многие из них находятся под властью чужих держав и чужих народов. Первая вина их падения была та, что они действовали раздельно и друг друга не поддерживали и что даже каждый из славянских народов сам по себе был постоянно раздираем несогласиями и распрями, – говорил Георгий, с горечью глядя на Алексея светлыми, усталыми глазами. – Другая вина была та, что они заимствовали от иностранцев многое такое, что противно было их духу. А все влияние Запада в том и состоит, чтобы отвлечь внимание славян от особенностей их культуры, уверить, что без западной культуры славяне – сущие дикари. Раскол славянства – самое желанное для Европы! Но везде оправдывается слово, сказанное нашим Спасителем: «Всякое царство разделившееся запустеет, и всякий город или дом разделившийся не устоит...» Одна вера спасает нас! Нельзя пророчить будущее; но как бог из глубины бедствий воздвиг русскую землю и, научив ее единству, дал ей могущество, так, быть может, перевоспитает и обновит он тяжелым уроком и прочих славян...
Алексей сидел как зачарованный. Впервые в жизни он – забияка, который был богат, а пуще всего дерзок, которому почти все с рук сходило, упрямец, с некоторых пор исповедующий только одну религию: «Если жизнь не удалась, то удастся смерть!» – встретил человека, оружием и силою которого было слово. И не слово прощения, как у священника, а слово-огонь, слово-кинжал, слово-выстрел. Алексей никогда не слышал ничего подобного.
В речах Георгия ему открылось некое расширенное понимание жизни. Не скоро он осознал, что это понимание, казавшееся ему чем-то сверхъестественным, дается умом, образованием – а главное, жизненным опытом, мудростью, страданием. А когда понял это – впервые позавидовал старости. Хотя назвать Георгия стариком было трудно.
Миленко тоже слушал внимательно, однако у него был вид человека, который пьет жизнетворящее, хотя очень горькое лекарство. И впрямь – речи Георгия были горьки:
– Европейцы полагают, что сербов, как и всех славян, надо частью уничтожить, частью обратить в католичество или мусульманство, а частью изгнать со своих земель, обратив их в бездомных бродяг, подобных евреям или цыганам. Но вот что поразительно: турецкое владычество оказалось той объединяющей силою, которая помогла сплотить все сербские земли! Оно постоянно напоминало сербам о том, что они по языку, религии, нравам беспримерно ниже завоевателей, что они просто рабы, которые никогда и ни в коем случае не могут быть поставлены рядом с правоверными. И это владычество таким образом поддерживало в народе протест. Сербы живут в рабстве – но не теряя сознания, что они – один народ, питая веру, что некогда этот народ вернет свои права!