– Ничего, ничего, того и гляди, свой будет! А ты здесь одна или с мужем?
– С мужем? – удивилась Лисонька. – Конечно, нет. Разве ты не знаешь, что свадьба наша отложена?
– Вот те раз! – всплеснула руками Елизавета. – Отложена?! Впервые слышу об этом. Но почему отложена, скажи на милость?!
Лисонька пристально взглянула на сестру поверх кудрявой головенки.
– Из-за батюшкиной болезни. Сердечный припадок надолго уложил его в постель.
– Сердечный припадок! – Так, значит, князь Измайлов болен... Вот чем объясняется его и Лисонькино столь долгое и обидное молчание. – Но как же так вдруг?..
Лисонька запечатлела еще один поцелуй на круглой щечке племянницы и с видимым сожалением передала девочку няньке, которая поспешила унести раскапризничавшуюся барышню.
– Значит, ты ничего про нас не слышала? – устремила Лисонька на сестру такой пристальный взгляд, словно подозревала ее в лукавстве. – До тебя никакие слухи из Измайлова не доходили?
– Конечно, нет, – пожала плечами Елизавета. – Такая даль! Я ждала, ждала от вас весточку, а потом и ждать перестала. («Подумала, вы не хотите со мною знаться», – чуть не сказала она.)
Лисонька, пожалуй, могла бы в свою очередь упрекнуть ее за молчание, но не стала.
– Батюшка слег на другой день после твоего отъезда, – медленно проговорила она, и Елизавете на миг показалось, что сестра тщательно подбирает слова, как если бы опасалась сказать что-то лишнее.
– Господи! – Елизавета даже за голову схватилась. – Неужто мое появление его так расстроило?
– Нет, что ты, – смягчилась Лисонька. – Вовсе нет. Сердце у него давно было больное. Еще когда узнал про... – она запнулась, – про Алексееву погибель, то стал прихварывать, а тут и вовсе... – Она вновь запнулась, нахмурилась и принужденно продолжила: – Устал он, вот и... Не до свадьбы нам было. Мы с Павлом Александровичем и, конечно... то есть, я хочу сказать, вообще все очень встревожились. Дело шло о жизни и смерти, но теперь, благодарение богу, все позади!
Она перекрестилась, и Елизавета задумчиво последовала ее примеру. Она вспомнила ястребиный взор князя Михайлы Иваныча, его смуглое, красивое лицо, крепкое сложение – все черты сильного, бодрого, отнюдь не старого еще человека: ведь ему было чуть за пятьдесят, – и не могла не удивиться внезапности хвори, так надолго свалившей дядюшку в постель. Нет, Лисонька явно что-то недоговаривала, но более всего озадачило Елизавету выражение, с каким сестра смотрела на нее. Казалось, Лисонька старается больше узнать, нежели поведать.
Но о чем узнать? Нечистая совесть Елизаветы мигом подняла тревогу: а вдруг до Измайлова дошли слухи о краже неизвестным злоумышленником записных книг из Успенской церкви? С помощью Вайды концы Елизаветиного прошлого канули в воду, но, конечно, слухов и толков об сем странном ограблении (ни утварь церковную, ни золотые и серебряные оклады вор не тронул, как и ларчик с многочисленными пожертвованиями, забытый, как на грех, священником в алтаре) пресечь было невозможно...