?..
А, тебе это интересно? То есть эта женщина тебе уже интересна? Бабник, бабник ты, Гоша, бабник неисправимый.
А все-таки все содрогалось в нем. Все ожило и неудобно, шокирующе шевелилось. То ли от вида нежных плеч, обтянутых легонькой кружевной рубашечкой, которая просвечивала вся насквозь, то ли от солененьких стишков, которыми наперебой вдруг начали разражаться спутники, услышавшие от гида о том, что масло арганы входит в состав какого-то зелья, которое знатоки называют «марокканской виагрой» и которое… ого-го, мужики, ого-го!
Хлебнувши масла аргана,
Поет и пляшет вся страна!
Нет, это чепуха. Вот покруче:
Глотнувши масла аргана,
Я понял: женщинам хана!
А это почти стыдливое:
Глотнувши масла аргана-зм,
Готов я испытать экстазм!
И наконец открытым текстом:
Хлебнув арга́ны,
Будто здешний сноб,
Я испытал оргазм
Нон-стоп!
Автобус хохотал так, что обиделся водитель, которому тонкости русского языка были, конечно, совершенно непонятны. После увещеваний гида все чуточку притихли, но смех вспыхивал то в одном уголке, то в другом.
Егор решил запереть свой слух для этих искушений. Некоторое время он мысленно увещевал плоть, уставившись на горы, казавшиеся пушистыми от аргановых низкорослых зарослей, и изо всех сил стараясь не пялиться в просвет между сиденьями, где мелькало тонкое плечо и белое кружево, по которому разметались рыжие пряди. Поудобнее устроился на своем «диване» и вдруг уснул, да так крепко, что проснулся, когда гид Константин Васильевич тряс его за плечо и говорил:
– Проснитесь, Егор, мы в Марракеше! Пора обедать.
Обед был забавный. Во-первых, на входе в ресторацию местные умельцы всех по очереди фотографировали. Люди этого не ожидали и поначалу столбенели с безумными лицами. Ну а когда гид объявил, что принудительная фотка стоит двадцать дирхам (практически два бакса, то есть чуть ли не шестьдесят рублей на русские деньги), народ счел, что искусство такого рода ему даром ни к чему. У каждого был свой фотоаппарат, поэтому принудительное щелканье в компании толстущих теток, с изумительной легкостью изображавших танец живота, державших при этом на головах поднос со свечами, тоже не имело успеха. А учитывая, что еды в тажинах [11] было откровенно мало для людей, которые кое-как позавтракали восемь часов назад, можно прямо сказать: туристы расстались с представителями коренного населения натянуто. Как-то сразу захотелось вырваться из этих пыльных, нет, откровенно грязных, узких улочек старого города на современные, застроенные богатейшими белыми особняками улицы родимого Агадира, вернуться из тягостного зноя к прохладному океанскому бризу…