«Ты все же мой!» (Каролина Павлова) (Арсеньева) - страница 24

На первую страницу
Прошло сполна все то, что было.
Рассудок чувство покорил.
И одолела воли сила.
Последний взрыв сердечных сил.
И как сегодня все далеко.
Что совершалося вчера:
Стремленье дум, борьба без прока.
Души бедовая игра!
Как долго грудь роптала вздорно.
Кичливых прихотей полна;
И как все тихо, и просторно.
И безответно в ней до дна.
Я вспоминаю лишь порою.
Про лучший сон мой, как про зло.
И мыслю с тяжкою тоскою.
О том, что было, что прошло.

Едва покинув Дерпт, Каролина узнала, что в ее жизни совершилась еще одна потеря. Еще один «лучший сон» не будет ей более сниться! Умер Адам Мицкевич. Покинул этот мир. Сначала страдающая по Борису, изъязвленная воспоминаниями об этой недолгой, но такой сильной, такой мучительной любви, Каролина не слишком-то предавалась тоске по тому, другому усопшему. А потом вдруг ощутила, что эта потеря давно потерянного человека словно бы усугубила новую боль, растравила раны ее сердца.

Среди событий ежечасных.
Какой мне сон волнует ум?
Откуда взрыв давно безгласных.
И малодушных, и напрасных.
И неуместных ныне дум?
Из-под холодного покрова.
Ужель встает немая тень?
Ужели я теперь готова.
Чрез много лет, заплакать снова.
Как в тот весенний, грустный день?
Внимая гулу жизни шумной.
Твердя толпы пустой язык.
Боялась, словно вещи чумной.
Я этой горести безумной.
Коснуться сердцем хоть на миг.
Ужель былое как отрада.
Мне ныне помнится в тиши?
Ужели утолять я рада.
Хоть этим кубком, полным яда.
Все жажды тщетные души?

Немало пройдет времени, прежде чем она поймет, что у некоторых людей – особенно сильных, значительных личностей – есть свойство странным образом становиться ближе к нам, чем они для нас дальше, недостижимее. Воспоминания – та мягкая глина, из которой мы не только лепим образ когда-то близкого человека, но и которую подмешиваем в посмертный памятник ему…

Но до этого понимания, повторимся, в жизни Каролины пройдет еще немалое время. Потребуются страдания одиночества и угрюмого уныния, в которых она будет искать новый источник вдохновения. Увы, теперь это был ее единственный источник!

Ты, чья душа чиста и чье существованье.
Не знает тяжкого земных страстей дыханья.
Кто в счастии живет, свой заслужив покой, —
Доволен будь своей безвестною судьбой…
Другие пусть идут дорогой величавой:
Ты счастлив, ты любим – к чему пленяться славой!
Спокойны дни твои, и ночь твоя ясна.
Нет, не завидуй тем, чья жизнь тревог полна.
Чья грудь огнем страстей безжалостно согрета:
Не безмятежный рок рождает в нас поэта, —
Ему гроза нужна, мучение страстей;
Не в ясной тишине неомраченных дней.
Не в дружеском кругу, не на груди любимой.
Следующая страница