Дмитрий не встал и не ушел только потому, что их с Кузнецовым посадили почти вплотную к хозяевам, и он без помех мог смотреть на Жанночку, которая сидела, не притрагиваясь к еде, опершись лбом на руки. Манжета ее черной блузки по-прежнему была расстегнута и чуть завернулась, так что янтарные кругляшки были хорошо видны. И чем дольше смотрел на браслет Дмитрий, тем большей преисполнялся уверенности: тот самый! Лёлин!
– Вообще-то какая-то женщина с Вовкой в машине была, это установлено, – громко сарбая с ложки, чтобы не обжечься горячим, пробормотал он.
Дмитрий, не веря ушам, медленно повернулся к соседу, но Кузнецов не взглянул на него, пока не выхлебал тарелку до дна.
– Ну чего ты меня глазами жрешь? – буркнул неприветливо. – Пошли покурим.
За калиткой уже дымили с десяток мужиков. Разговор скакал от несомненных достоинств покойного к кандидатуре покупателя его «Нивы», которую отдадут же когда-нибудь из милиции! При появлении Кузнецова сторонники отрицательного мнения благоразумно заткнулись.
Кузнецов отстранил протянутые к нему пачки и неторопливо двинулся в гору, к главной улице.
– Была, говорю, какая-то не то девка, не то баба в его машине, – повторил он, сосредоточенно глядя под ноги. – В белой кофточке, а может, и футболке. У твоей-то имелась белая футболка?
– Разумеется. И не одна, – настороженно ответил Дмитрий. И вдруг до него дошло, что могут означать слова участкового. Остановился, повернулся…
– Тихо, – сказал, прищурясь, Кузнецов. – Спокойно. Говорил же тебе: поешь, а то вон совсем зеленый стал. В обморок не грянешься? С виду здоровый, как лось, а на самом деле кто тебя разберет… Знаю я, что ты подумал. Ты подумал, что там же, под обрывом, где Мордаху нашли, еще на кого-то наткнулись? Ну так вот – не наткнулись, хотя искали очень тщательно. Километра на два ниже по течению дно обшарили – вот как искали! И это наводит на очень интересные размышления.
Дмитрий понемногу начал снова дышать.
– В принципе известно довольно точно, когда застрелили Вовку, – продолжал Кузнецов. – Экспертиза показывает, смерть наступила от огнестрельного ранения – дырка во лбу имеется – между шестнадцатью и семнадцатью часами 20 июля, то есть в воде он три дня пролежал. Однако ровно в шестнадцать тридцать пять 20-го числа он живой, здоровый и без этой самой дырки во лбу проезжал мимо поселка Окский на своей «Ниве», имея на переднем сиденье особу женского пола со светлыми волосами и в белой блузке либо футболке. Видела их одна бабенка из того же Окского. Она ждала автобус на Богородск, а тот аккурат в шестнадцать тридцать проходит. Увидела она Вовку, узнала его, а на девку подумала, что подвез по пути какую-нибудь свою, деревенскую, но узнать ее не узнала и про Мордюкова тотчас же забыла начисто, поскольку автобус подошел до того набитый, что главное для нее было – туда ввинтиться, а не глазами по сторонам водить. А если бы повела, то заметила бы, что Вовка не налево свернул, в Доскино, а направо – вниз, под обрыв, к карьеру. Вряд ли, знаешь, он понесся вниз сломя голову, прямиком в реку. Вряд ли сам пулю себе в лоб пустил. Возможно, ему помогла это сделать женщина в белой майке. Та самая, которая уронила в его «Ниве» свой браслет.