Никто не знает, как бы долго все это тянулось, однако в дело наконец-то вмешалась самая выдающаяся авантюристка «всех времен и народов» – Судьба. Похоже, ей просто надоело ждать, когда начнут сами двигаться фигуры на ее шахматной доске, и она решила их подтолкнуть.
После того судьбоносного куртага Елисавет наконец-то поняла, что дольше тянуть невозможно. Вдобавок ко всему наутро стало известно, что всем гвардейским полкам только что отдан приказ о выступлении. Если они уйдут из столицы, защитить Елисавет будет некому. Сообщили об этом и Шетарди. И хотя маркиз, по своему обыкновению, снова начал мямлить, осторожничать и настаивать, что следует еще месячишко подождать, несколько гвардейцев, явившихся к Елисавет с настоятельными требованиями действовать, сыграли решающую роль. Сержант Грюнштейн всегда отличался красноречием, но нынче был особенно убедителен.
У Елисавет немедленно собрались люди, которым она всецело доверяла: Лесток, Шварц, Разумовский, Воронцов, братья Шуваловы, родственники Елисавет Скавронские и еще несколько человек. Елисавет испуганно крестилась, не в силах сказать последнего слова. Тогда Лесток мрачно брякнул:
– Я чувствую, что все скажу под кнутом!
Михаил Воронцов пылко упомянул о крови Петра Великого, которая течет в жилах Елисавет и которая должна же взыграть!
Отцом Елисавет всегда гордилась.
Кровь взыграла. Решительное слово прозвучало. Обратной дороги не было…
Постановили вечером еще раз обойти казармы и сообщить о решительных действиях, а в ночь с 24-го на 25-е выступать. Грюнштейн сказал, что преданность гвардейцев необходимо подстегнуть выдачей денег. Он был крещеный еврей, а потому – прирожденный финансовый гений.
Елисавет пошарила в шкатулках и нашла всего триста рублей. Лесток ринулся к Шетарди с настоятельной просьбой о деньгах. Маркиз жил широко и вечно нуждался. Он пообещал завтра (!!!) дать две тысячи, и то не из своего кармана: надеялся занять у приятеля, выигравшего недавно крупную сумму в карты. В конце концов Елисавет заложила свои последние бриллианты!
Ох, сколько раз французскому посланнику помянут впоследствии эту непростительную скупость!.. Из-за нее переворот в России не стал делом рук Франции, и безвозвратно было утрачено французское влияние на Елисавет.
Но пока что в столь далекое будущее никто не заглядывал: до него надо было еще дожить! Вернее, добиться его.
Было одиннадцать вечера. Из казарм вернулся Грюнштейн и сообщил, что гвардейцы готовы действовать, осечки не будет. Лесток послал своих людей к Остерману и Миниху: разузнать, нет ли там тревоги. Но все было тихо, а в окнах Зимнего дворца темно. Правительница спокойно спала.