Она наклонилась за джемпером, потом выпрямилась, надевая его. И негромко произнесла:
— Я не знаю, какое ваше предложение более хамское. Когда вы предложили мне раздеться или когда предложили после этого одеться. А вы как думаете?
— Я думаю, оба, — честно сказал Дронго, — но сегодня ночью мы все-таки бесполые существа.
Она наклонилась за брюками.
— Ладно, — сказала, — будем считать, что я вам поверила. Вы разрешите мне взять мою сумочку? Или действительно считаете, что я пришла вас убить?
— Простите, — он наконец убрал пистолет, — просто я всегда работаю один. И единственная возможность остаться в живых — это иметь за спиной стену.
Единственная возможность.
— Я понимаю, — она взяла брюки, — может, вы отвернетесь?
Он взял ее сумочку с дивана и вышел в спальню. Через минуту она вошла уже одетая, села в кресло.
— Вы так и не вернули мне сумочку.
— Да, конечно. Только не доставайте пистолет. Я вообще не люблю, когда кто-то сидит напротив меня с оружием в руках.
— У вас фобия, — убежденно сказала она.
— Я не доверяю никому, — жестко произнес он, — никому, мисс Линхарт. И вы напрасно пришли. Теперь мне будет труднее действовать в этом номере. Я привык всегда работать один, — упрямо повторил он.
Женщина прикусила губу.
— У меня приказ, — сказала она. — Я не уйду отсюда, пока вы не уедете из Дамаска. Нравится вам это или нет.
— Тогда останемся вдвоем, — согласился Дронго, бросив сумочку женщине и взглянув на часы. Было уже около четырех часов утра.
До двенадцати часов ночи восьмого апреля Касумов безуспешно пытался найти исчезнувшего Ильяса Мансимова. Все время звонил заместитель министра, отчаянно переживавший за успех розысков. К полуночи стало ясно: поиски не увенчались успехом. Уставшие сотрудники собрались в отделе. Ждали еще двоих, Касумов уже от отчаяния послал их в аэропорт, поручив еще раз порасспрашивать сотрудников таможни, среди которых могли быть и знакомые Мансимова. В половине первого ночи еще раз позвонил заместитель министра.
— Не нашли? — спросил он с тайной надеждой.
— Нет, — ответил Касумов, — его нигде нет. Труп Ахмедова уже идентифицировали, провели опознание. Но Мансимова нигде нет. Ни дома, ни у родителей, ни на даче. Мы его ищем.
— Поздно, — гневно заявил заместитель министра, — завтра утром положишь заявление ко мне на стол. Уже девятое апреля.
— До утра еще дожить нужно, — пробормотал Касумов.
— Это ухе не твое дело, — не понял заместитель министра, — я отстраняю тебя от расследования. Можете ехать по домам.
— Мы ждем еще двух сотрудников, — устало сообщил Касумов.