— Я вас предупреждал, — напомнил Али Гадыр Тебризли, — человек, с которым вы решили бороться, очень опасен.
— И он до сих пор на свободе.
— Я думаю, он где-то здесь, рядом, спокойно произнес Али Гадыр, поднимая бокал. — Ваше здоровье.
— Почему вы так думаете?
— Вы же видите, что здесь творится, — усмехнулся Али Гадыр. — Всеобщее помешательство. Сегодня кино стало формой индустрии. Сейчас весь мир пишет о событиях в Каннах. И мы считаем, что Мул обязательно использует такой шанс.
Он поставил свой бокал на стол.
— У вас есть новая информация? — недипломатично спросил Дронго.
— Нас начали мучить сомнения, — улыбнулся Али Гадыр, — слишком уж уверенно уходит Мул от такого грозного соперника, как МОССАД. Если бы кто-то в мире сказал мне, что можно прятаться одновременно от нас, от русских и от МОССАД, я уже не говорю про французов, суметь каждый раз уходить из сетей такого проницательного человека, как вы, и делать все это без посторонней помощи, я бы никогда этому не поверил. Силе должна противостоять сила. Очень большая сила, Дронго. И эта сила сейчас на стороне Мула.
— Вы считаете, что ему кто-то помогает?
— Почти убежден в этом. Иначе он бы не сумел столько времени уходить от наших сотрудников. Я говорю даже не про деньги, они у него есть. Я говорю об организации его группы и действиях его людей. За ним кто-то стоит. В этом нет никаких сомнений. И это не иранская разведка.
— У МОССАД схожее мнение. Но они считают, что ваша разведка и есть та самая организация, которая помогает Мулу.
— Мы сами ищем его по всему побережью.
— Ваш отказ участвовать в кинофестивале только подтвердил это негативное мнение, — прямо заявил Дронго.
— Поэтому мы и прилетели, — объяснил Али Гадыр. — В Тегеране не очень любят подобные мероприятия, как этот фестиваль. И фильм, который снял Аббас Кияростами, был встречен не очень благожелательно руководством нашей страны. Но если бы я со своими людьми просто так прилетел во Францию, то израильтяне сразу бы решили, что мы оказываем помощь Ахмеду Мурсалу. Поэтому под моим давлением было принято решение разрешить нашему режиссеру представлять на фестивале свой фильм. Хотя я убежден, что этому режиссеру и этому фильму вообще не дадут никакого приза. Мы слишком непонятная страна для Запада. Это все равно, как если бы «Гран-при» вручался главному убийце, скажем. Мулу. В глазах израильтян, европейцев, американцев мы естественные союзники маньяка и садиста Ахмеда Мурсала. И ничто не может разрушить этот имидж.
Официант принес очередные блюда. Вокруг стола крутились сразу несколько человек.